И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

 Через час, усталые и измученные, гордо предводительствуемые самодовольным пнем, который — Иванушка мог бы поклясться — специально выбирал дорогу покорявей, они вышли на широкую поляну и предстали перед сплошным высоким забором, опоясывавшим обширную усадьбу старухи.

 Над забором, недобро гудя и мерцая, висело мутное облако.

 - Что это?.. — подошел поближе любопытный лукоморец, но тут же отпрянул. — Пчелы!.. Да какие огромные!..

 - Да это и не пчелы, поди… — болезненно скривился чародей и на всякий случай отступил на шаг и спрятался за умрунов.

 - Ты, самое главное, руками не маши, — наставительно прокряхтел дед Зимарь со своих носилок.

 - Ну, что? — кисло нашел его взглядом Агафон. — «Лучше не придумаешь»? Да? В такую даль перли, все ноги переломали, и вот тебе прием — пчел спустила! Везет — так сразу и во всём.

 Ворота, почти не заметные на общем фоне серого от времени и дождей забора заскрипели, приоткрылись, и из образовавшейся щели показалась знакомая старуха.

 - Явились, не запылились, — беззубо ухмыльнулась она и лукаво стрельнула глазами в оживившегося и потребовавшего немедленно поставить его на ноги старика. — Ну, проходите, гости, глодать кости… ха–ха–ха… Извиняйте, что бросила вас на полпути — домой поспешила. Трех мужиков–то здоровых кормить ведь надо, не хухры–мухры.

 Иванушка растеряно оглянулся на умрунов: хоть и попали они, похоже, на подворье к местной бабе–яге, а всё же откуда она знает, что его самозваная охрана на ее разносолы не претендует?..

 Отвечая на невысказанный вопрос лукоморца, она растянула губы в хитрой улыбке.

 - Убыр Макмыр еще и не такое знает, вьюноша.

 - П–понял, — ошеломленно кивнул Иван и смирился.

 Убыр сделала еще один шаг вперед, и тяжелые ворота распахнулись перед ней и путниками сами по себе. Взмах сухонькой ручки — и гудящее облако на мгновение зависло в воздухе и ринулось на них. Но не успели гости испугаться как следует, как здоровенные лохматые шершни, сделав над ними круг почета, вернулись назад и снова зависли над двором гудящей шапкой.

 - Не боись, гостеньки — не укусят. Теперь, — ухмыльнулась Макмыр. — Они вас сейчас знают и не тронут. Пока я не скажу. Хе–хе. Шуткую я. Ну, чего встали, как столбики? Заходите, гостями будете, пока не надоест.

 Специалист по волшебным наукам хотел поинтересоваться, кому надоест, но побоялся услышать ответ, и на всякий случай не стал.

 

 

 

 Путники первым делом почистили и выбили Масдая и задрапировали его вокруг давно не беленой, но очень горячей печи, после чего наспех умылись и пошли к столу, ведомые головокружительными запахами как самонаводящиеся и чрезвычайно голодные ракеты — отведать от убырских щедрот.

 Щедрость ее простиралась на ведерный чугунок с густым наваристым супом, в котором затонул — но не до конца — килограммовый ломоть мяса на мозговой кости, каравай черного хлеба, шаньги — «картовные» и «налХвные», как называла их сама Макмыр, и пресные лепешки с бортиками, наполненные болтушкой из яиц, сметаны, лука и грибов — перепечи.

 - Очень вкусно, — работая челюстями и ложкой как заведенный, умудрился произнести и не подавиться Агафон.

 - Спасибо, бабушка убыр, — поддержал его Иван и осторожно вложил неуклюжей левой рукой грубо струганную деревянную ложку в рот.

 - Наша–то девица на все руки мастерица, — одобрительно закивал взъерошенной головой и дед, аккуратно стряхнул с бороды крошки в ладошку и кинул их в миску.

 - Ну уж… — скромно потупилась от похвалы Макмыр, как невеста на смотринах. — Как таким гостям не постараться угодить…

 - Постаралась ты, матушка, сразу видно, — стрельнул живыми глазами старик в сторону «девицы», и та зарделась.

 - Вот славная женка кому–то достанется, — вздохнул, сокрушаясь, он.

 Убыр окончательно смутилась, закашлялась, поправила идеально намотанный платок так, что его перекосило, и поспешила перевести разговор в другое русло:

 - А чёй–то это у тебя, мил друг Иван, с правой рукой–то? Ты ить меньше ешь, больше мучаешься. На улюху ты не похож, кажись…

 - Поскользнулся, упал… — улыбнулся набитым ртом Иванушка, вспомнив их недавний разговор с волшебником.

 - Эт ты приятелю своему расскажи, — обнажила в усмешке все семь зубов убыр и кивнула в сторону чародея. — Мне ведь вашу помощь тоже без оплаты оставлять не след, — ткнула она ложкой за окно. — А со мной по врачебной части из октябричей никто не сравнится, так что, пользуйтесь, пока я добрая.

 За окном, как раз напротив вкушающей октябрьской кухни компании, Панкрат и Егор сколачивали из подручного материала лестницу.