И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

 - Что это?.. — повскакивали зверолюди, но вместо ответа последовал новый сокрушительный удар.

 БАХ!

 - Они бросают что–то на крышу тарана!..

 - Но у нас заклятье на непробиваемость!..

 БА–БАХ!

 - Было!!!..

 - То есть?..

 - Оно выдохлось! Я знаю такие штуки — они надежные, но недолговечные!..

 - И что теперь будет с нашим укрытием?..

 БАМ!

 - Они раздавят его!..

 - Они раздавят нас, тупая башка!!!..

 - Сам–то больно умный!!!..

 - От дурака слышу!..

 - Перестаньте!..

 - Прекратите!..

 - Эй, вы!..

 БАМ–М–М!

 - И что же нам теперь делать?..

 - Неужели?!..

 - Но нас нет другого выхода!.. — жалобно взвизгнул интеллектуал и обвел расширившимися от ужаса глазами товарищей по добиваемому оружию.

 - Я тебе покажу, предатель! Я — ваш командир! — грозно оскалил пятисантиметровые клыки капрал, но, наткнувшись взглядом на недвусмысленные выражения морд своих подчиненных, каждая из которых была украшена точно таким же дентальным набором, сник.

 БУМ–М–М–М!!!

 - Раз ты — командир, то вот и командуй как надо, — вздыбив шерсть на загривке и прижав уши, процедил сквозь зубы оптимист.

 - Показывай! — поддержали его остальные.

 Капрал вздохнул, пожал плечами, закатил глаза и набрал полную грудь воздуха:

 - Отставить разговорчики! На счет «три» начали! Раз–два–три!

 - Мы! Сда! Ём! Ся! Мы! Сда! Ём! Ся! Мы! Сда! Ём! Ся!..

 

 

 

 Бессильно скрежеща зубами и сжимая кулаки, генерал Кирдык наблюдал с почтительного расстояния [159], как трусы–таранщики, бросая оружие в грязную воду уцелевшего рва, один за другим поднимались по сброшенной веревочной лестнице на крышу башни и сдавались в плен и как, покончив с пленением, лукоморцы продолжили бросать на опустевший поверженный таран громадное бревно на цепях — лом — пока последнее слово осадной техники не превратилось в жалкую кучу строительного мусора.

 И, будто издевка, будто прощальный неприличный жест, строго перпендикулярно к створкам ворот осталось торчать, как приклеенное, обитое железом стенобитное бревно.

 Если бы царь мог видеть, что происходит сейчас с их планом, который не мог дать осечку!..

 Генерала передернуло.

 Если бы царь мог видеть, что происходит сейчас с их планом, который не мог дать осечку, единственным безопасным местом для него, Кирдыка, было бы рядом с теми таранщиками где–нибудь в казематах лукоморской тюрьмы.

 И то не навсегда.

 В последнее время чтобы вывести его величество из себя далеко и надолго хватало и куда более незначительных поводов, а эта неудача…

 Генерал снова вздрогнул и украдкой оглянулся, не заметил ли кто.

 Кто заметил.

 Второй советник его величества Кто стоял поодаль от погруженного в мрачные думы военачальника и тонко, понимающе ухмылялся.

 Значит, насчет доклада царю можно было не беспокоиться: Кто распишет происшедшее в лучшем виде, не жалея красок и оттенков. Он никогда еще не упускал такого шанса.

 Кирдык с сожалением перестал жалеть себя и стал мыслить в другом направлении.

 Что сможет заставить его величество позабыть об утреннем провале?

 Только дневная победа.

 Скроив озабоченную мину, генерал откашлялся и подозвал к себе советника Кто, не перестающего сладко улыбаться, словно только что лицезрел четвертование старого врага.

 - Как вам известно, господин советник, на время… отдыха… его величества царя Костея я имею полномочия командовать нашей армией, — начал он издалека, но проныра–колдун, уловив, куда дует ветер, сразу же возразил:

 - Армией — да. Магами — нет. Мы принимаем приказы только от его величества лично, как, наверное, известно даже вам, генерал.

 Кирдык с усилием загасил тошнотворную волну неприязни к самодовольному колдуну и кивнул:

 - Известно. Но, как известно, наверное, даже вам, советник, сегодня утром во время совещания его величеством было принято решение в маловероятном случае… неудачи… на первом этапе наступления… применить некие артефакты горных духов, закупленные вами лично, если я не ошибаюсь, не так давно. И конкретно — камень землетрясения, для разрушения сторожевой башни.

 - Ну, если вы имеете в виду только это, — снисходительно хмыкнул Кто, — то вам должно быть известно и то, что после того, как я брошу камень, остальное всё равно придется делать вашим солдатам.

 - Известно, — пробуравил его взглядом генерал. — Не волнуйтесь. Мои солдаты знают свое дело.

 - Не сомневаюсь, — расплылся в гаденькой усмешечке Кто и взглянул на песочные часы на своем поясе:

 - Через десять минут я жду ваших… с позволения сказать, львов, у прохода. Желаю удачи.

 

 

 

 Ровно через десять минут за спиной у гордо выступившего вперед второго советника выросла стена из двух тысяч отборных головорезов армейской элиты — воинов с головами львов. Черные стяги сотен с оскалившимися львиными черепами с развевающимися гривами реяли над стройными рядами, приготовившимися идти на прорыв по первому же знаку своего капитана. Боевые топоры зажаты в когтистых лапах, в зубах палицы, в глазах — смерть.

 Защитники города на стенах и на башне забеспокоились, забегали, засуетились, и Кто снова тонко улыбнулся: у ничего не подозревающих бедолаг было больше причин волноваться, чем они предполагали.

 - Мы готовы, — сдержано доложил капитан, и колдун кивнул.