И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

 И то, что Граненыч был знаком — пусть и на бумаге — еще и с внутренним ее устройством [174], совсем не помогало вернуть ему спокойствие.

 - Саёк? — оторвался он от окуляра и нашел глазами прильнувшего к краю зубца мальчишку.

 - Здесь, вашсветлость князь Митрофан Гаврилыч! — тут же подскочил и вытянулся в струнку он, прижимая к боку свой трофейный черный меч в простых кожаных ножнах.

 - Лети на базы у Вондерландской дороги и на левом берегу пруда и передай, что по пять сотен подкрепления с каждой должны поспешать сюда, как на пожар!

 - Есть! — звонко выкрикнул он уже на пути к Масдаю.

 - Сотник… Кирилл Бескоровый, если не путаю? — повернулся Митроха к застывшему за его плечом командиру отряда на этом сегменте стены.

 - Я, вашсветлость! — выкатил он грудь колесом в ожидании распоряжений.

 - Пошли своих орлов, Кирилл, пусть помогут катапультщикам и самострельщикам — всем, кто у вас тут поближе — перетащить их бандуры на твой участок и открыть стрельбу как можно скорее. Дружина пусть будут готова.

 - Они и так готовы, не извольте беспокоиться, — озабоченно успокоил главкома Кирилл, отвернулся и стал рассыпать указания десятникам направо и налево.

 Солдаты забегали, как муравьи перед грозой.

 - Ну, а ты чем–нибудь порадовать нас сможешь, ваше чародейство? — дошла очередь и до Агафона, и тот впервые за утро уверенно улыбнулся.

 - Обижаете, Митрофан Гаврилыч. Я бы даже сказал, можете про этот уродливый ящик–переросток вообще позабыть и вернуться во дворец допивать чай. Откровенно говоря, если бы они не воевали против нас, мне было бы их даже жаль.

 - Ну, это–то ты загну–ул, орел, — усмехнулся и недоверчиво покачал головой Митроха.

 - А на что поспорим? — загорелся маг.

 - Да чего мне с тобой спорить, — обнажил в улыбке редкие зубы князь. — Если сделаешь хоть половину того, что пообещал — молодец будешь.

 - А если всё? — не унимался Агафон.

 - Ну, тогда с царя — шуба, — рассмеялся коротко Граненыч и снова прильнул к окуляру трубы.

 Ямы были заполнены, и черепаха сдвинулась с места и поползла к городу, деловито преодолевая небольшой подъем, ведущий к Конанковской слободе.

 Дождь прекратился.

 

 

 

 Что бы не писал Цугундер, но эта машина явно была не с ручным приводом, и даже не с конным. Чтобы сдвинуть такую махину хоть на сантиметр, лихорадочно прикинул Граненыч, наступающим понадобилось бы запихнуть внутрь всю свою армию и вдобавок всех лошадей из обоза. Поэтому его не удивило, когда во время беглого осмотра тыла осаждающих он не обнаружил ни одной фигуры в черном балахоне.

 Не удивило, потому что встревожило.

 Единственное, на что оказались способны стащенные со всего Конанковского отрезка стены катапульты, баллисты и два паровых самострела — отрезать от черепахи пехоту и загнать ее обратно за пределы досягаемости смертоносных снарядов.

 Петруха и Степка Соловьевы со своими «аленушками» превзошли сами себя в меткости и скорострельности: около десятка ядер угодили прямо в торец неуклюжему монстру, ниже тарана и выше. Но тот, наотрез отказавшись подчиниться законам физики и развалиться, лишь покачнулся, злобно скрипнув глубоко укрытыми под мешками балками, и упрямо продолжил свои путь, переваливаясь по–утиному на горках фашин.

 Сквозь порт тарана и полуприкрытые пока воротца, из–за которых должен выпасть перекидной мост, уже без всякой трубы можно было разглядеть свирепо скалящихся и сжимающих в когтистых лапах огромные боевые топоры зверолюдей Костея.

 Исполинское бревно, мягко раскачивающееся на своих цепях при каждом крене машины, было нацелено метров на пять ниже верхнего края стены — туда, где начиналась и поднималась вверх новая кладка, держащаяся на месте исключительно из солидарности со старой.

 Разбей ее — и посыплется всё.

 Если таран пробьет стену, которую, вообще–то, мог расковырять голыми руками и Граненыч, будь у него достаточно времени и желания, штурма не миновать. И удастся ли его отбить на этот раз, когда в стене будет зиять брешь шириной с главную улицу города — еще вопрос. Это понимали все, и весь отряд, и прибывший несколько минут назад резерв главнокомандующего, и сам главком.

 Не ускользнул сей вопиющий факт и от его заместителя по вопросам волшебства.

 А, кроме того, весьма кстати он вспомнил и о том, что какой камень содержал какую стихию, так и осталось для них тайною за семью геологическими слоями.

 Дрожащими руками специалист по волшебным наукам торопливо развязал заветный мешочек и умоляюще уставился на свое разноцветное сокровище.

 Какой камень использовать?

 И что из этого может получиться?

 Серый камень, красный в синюю точку, зеленый с тонкими розовыми прожилками, желтый в оранжевую конопушку, белый с одиноким бежевым кольцом вокруг экватора, лиловый с персиковыми звездочками и переливающийся сине–золотой…

 Какой из них что?..

 Что делать?!..

 Если брошенный камень окажется бесполезным, проклятая машина разнесет здесь всё в пыль!..

 А если я выбросаю их все, и остановлю эту, то где гарантия, что у Костея нет еще одной такой же, или еще чего похуже, и что тогда?..

 Что тогда?!..