И стали они жить-поживать

 Уж на ТАКОЙ эффект он точно не рассчитывал.

 С паническим гневом сообразил он, наконец, что теряет инициативу, и снова взмахнул рукой, яростно бормоча под нос отрывистые неразборчивые фразы — то ли заклинания, то ли ругательства.

 За подсвечниками со звонким хрустом полопались зеркала, срезая и гася толстые белые свечи, и сразу стало темнее и страшнее.

 - Я пришел… — грозно начал было он, но голос его утонул в раскатистом реве:

 - Каков нахал, а! Пришел он тут! Воевода, Букаха, ты чего сидишь, смотришь? Выволоки–ка подлеца, да всыпь ему на конюшне, как ты умеешь!

 - А вот я ему! — из–за стола, сурово насупив брови и поджав губы, начал подниматься военный, некрасивый, но здоровенный. — Пусть на себя теперь пеняет, скоморох! Ох, полетят сейчас клочки по закоулочкам! Ух, как я зол!..

 - Вот–вот, покажи ему!

 - Ишь, приперся!

 - Хвокусник, тудыть твою за парапет!

 - Попрошу в приличном обществе не лаяться, граф Рассобачинский!..

 - Собака лается!..

 Кажется, где–то кто–то говорил что–то про какую–то инициативу?..

 - Вы не поняли! — протестующее протянул чародей руки к аудитории. — Меня зовут Чернослов…

 - Да хоть Чернослив!..

 - Покажи ему, покажи!..

 - Хвокусник, раскуси тебя кобыла!

 - Я же попросил в приличном обществе…

 - Сам собака!..

 - Ух, как я зол!..

 - МЕНЯ ЗОВУТ ЧЕРНОСЛОВ УЖАСНЫЙ И Я ПРИШЕЛ, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ ВАМ ВСЕМ ГДЕ РАКИ ЗИМУЮТ!

 - Ларишка, Ларишка, чего он говорит, ащь?

 - Приглашает нас!!! На речку!!! На пикник!!!

 - А–а, на речку… На речке я давно не была. Ш лета ужо поди. Во школько выежжаем? Не прошпать бы, Ларишка! Шпроши, Ларишка, шпроши!..

 В коридоре, перекрывая гогот лейтенанта, мерзко хихикали солдаты.

 - МОЛЧАТЬ!!! — взревел отчаянно колдун, стиснув кулаки и подняв к продырявленному потолку выпученные глаза. — Идиоты!!! Неужели не понятно!!! Это переворот!!!

 - Я тебе дам — переворот… Я тебе сейчас покажу — переворот… Ух, как я…

 Воевода Букаха вылез, наконец, из–за стола, обогнул его и, недобро покачивая головой, вышел на финишную прямую, ведущую к виновному в нарушении спокойствия и пищеварения честных людей.

 Чернослов взглянул на него почти нежно: «Вот тебя–то мне и нужно…»

 И, не произнося больше ни слова, ткнул кулаком в направлении настроенного на легкую победу воеводы и выкрикнул страшное слово.

 Воздух перед ним лопнул, грохнул, взорвался каплями раскаленного свинца, и сбитый с ног ошеломленный, обожженный Букаха толстым гузном хлопнулся об пол и опрокинулся на спину, дрыгнув ногами.

 - Убиваю–у–у–у–ут!!!.. — хрипло затянул было он, но, перехватив взгляд колдуна, тут же захлопнул рот и на всякий случай зажал его руками.

 - Я!!! Не позволю!!! Издеваться!!! Над собой!!! — свирепо выкрикивал Чернослов, и с каждым словом со скамьи, сбитый ударом невидимого кулака, падал на пол или на стол кто–то из гостей. — Когда!!! Я!!! Говорю!!! Все!!! Должны!!! Молчать!!!..

 - Стража! Стража! Ко мне! — привстал с места и тут же на всякий случай пригнулся царь Симеон. — Стража!!!..

 - Ори, ори, — осклабился колдун. — Я с ними уже повстречался, и теперь они мне служат, а не тебе. А ты тут больше никто, старый дурак.

 Моментально рассмотрев и тут же отбросив вариант ответа «сам дурак», Симеон гордо выпрямился и поправил съехавшую в переполохе набекрень корону.

 - Я царь!!!..

 - Был царь, да весь вышел.

 Чернослов ткнул в его сторону пальцем, прошипел несколько слов, и головной убор лукоморских монархов приподнялся с головы Симеона сантиметров на десять, повисел несколько секунд в воздухе, словно оглядываясь, и быстро поплыл прямо в раскрытую ладонь колдуна.

 - Эй, эй, постой, ты куда?!.. — кинулся было за ней царь, но непреодолимой преградой лег на его пути необъятный боярин Никодим, все еще барахтающийся, запутавшись в полах двух шуб, на полу.

 - Царь теперь я, — демонстративно–медленно опустил Чернослов золотой венец на свою желтую лысину и презрительно вскинул голову. — А ты — плесень тюремная.

 - Да я тебя!!!..

 - Симеонушка, Симеонушка, не надо!..

 - Отпусти, женщина!..

 - Не пущу!!!..

 И тут то ли по непонятному сигналу, то ли просто соскучившись стоять просто так в коридоре, когда тут, в зале шло без них такое веселье, его солдаты ворвались и встали за спиной у колдуна угрюмой ощетинившейся железом стеной.

 - Осмотритесь по сторонам, — злобно–издевательски обвел рукой стены зала Чернослов, обращаясь к жмущимся в ужасе и отчаянии к царю — единственному центру сопротивления — боярам. — Это все вы видите в последний раз. Я брошу вас в казематы, подземелья, тюрьму или что тут есть у вас для гноения непокорных, и вы сдохнете там, если я не решу казнить вас до того. Кстати, — пришла ему в голову неожиданная мысль. — Кто–нибудь знает, где у вас тут тюрьма? Желательно в уютном мокром холодном подземелье, полном крыс, плесени, гнили и мокриц?

 В толпе охнули сразу несколько женщин.