И стали они жить-поживать

 Все время, пока убыр перенесла свое внимание с нее на ее спутников, Находка мялась, ерзала, вытягивала шею, морщилась, вытаращивала глаза, краснела и бледнела, как будто проглотила горячий гвоздь. И это не могло не остаться незамеченным.

 - Чё подпрыгиваешь, мила дочь? Чё сказать хочешь, ли чё ли?

 - Да, убыр Макмыр, — потупилась октябришна, нервно ломая пальцы. — Спасибо вам за все, за доброту вашу, за доверие, за все… Только не могу я убыр быть.

 - Это почему еще? Как можно не хотеть быть убыр? — в совершенно искреннем непонимании уставилась Макмыр на пылающую как лесной пожар девушку.

 - Я должна ее цар… Серафиму… до Лукоморья проводить, чтобы с ней чего по дороге не случилось.

 - И я! — шагнул вперед гордый Саёк.

 - Постойте, ребята, постойте, — сделала умиротворяющий жест руками царевна. — Вот об этом я и хотела с вами поговорить. Давно. Как только мы отсюда выберемся… я отсюда выберусь… Дальше я пойду одна. Мне так привычнее, — снова поведя руками, предотвратила она зреющий взрыв протеста. — Мы ведь не в игрульки здесь играем. Костею в когти попадемся — вас на месте прирежут.

 - А вас?..

 - А меня чуть попозже. Тупым ножом.

 - Да что вы такое…

 - Сейчас его армии везде уже поди, — не обращая более внимания на попытки ее прервать, продолжала царевна. — Дорогами точно не пройти, и лесом опасно. Но одна я незаметно до Лукоморья проскользнуть смогу. А с вами только про вас думать и буду — как бы чего не случилось. Так что, подумала я–подумала…

 - А я?..

 - А я?..

 - А МЫ?!..

 - Да спасибо вам, спасибо, драгоценные вы мои, — обняла их едва слушающимися руками Серафима. — В стране Октября я бы без вас пропала, как пить дать. Но дальше будет все как всегда. И мне надо спешить.

 - Я вас не задержу! Я на ногу скорый! И полезный!

 - Я за вами все равно пойду, хоть украдкой, да пойду, не брошу никогда!

 - Ты энто куда намылилась? — встревожилась Макмыр, все это время настороженно вслушивавшаяся в разговор и старавшаяся понять, что это могло означать для нее. — Сгинешь, девка. Твоя сила и так невелика, хоть какие ты чудеса тут выделывай, а из страны Октября уйдешь — и вовсе ее потеряешь! С Костеем тягаться хотите, да? Слышала я про него. С ним бороться — что ежа босиком пинать. Глупое вы дело затеяли, вот что я вам скажу.

 - Глупое, — спав с лица, кивнула Находка. — Да только я ее… Серафиму все равно нипочем не оставлю.

 - И я! Я маленький, верткий, сильный — я пригожусь!..

 - Находка, мила дочь, — положила на плечо октябришне тонкую костлявую руку Макмыр. — А как же октябричи? Ты подумай! Если ты пропадешь — мне замены не будет. Как летом я помру, гондыр не соврет — людям жизни не даст. Хорошо, если убежать вовремя догадаются! Сколько уж так деревень исчезло — не меньше десятка! Убыр помирает — лес некому сдерживать… Нешто тебе своих же не жалко?

 - Но… я вернусь!.. Правда! Октябрем–батюшкой клянусь!..

 - Не вернешься, мила дочь, — покачала задумчиво головой убыр. — Ты — не вернешься. Серафима ваша опытная. Саёк ловкий. И нахальный. А ты им обузой будешь, потому что весь толк с тебя — подолом за коряжины цепляться.

 - Я мужской наряд надену, как она!

 Убыр сердито поджала тонкие губы.

 - Тьфу на тебя. Вот ведь нудная девка…

 - Нудная — так подавно отпустите с Серафимой идти, — надулась и Находка.

 - С Серафимой, с Серафимой… Вот заладила… Упрямая. Так и съела бы… Не боись. Шуткую. Ладно… Вижу, не отговорить тебя… — кивнула убыр.

 - Нет. Ведь если вы об октябричах радеете, так и об остальных людях порадеть должны! Если Ксотей силу наберет, Лукоморье захватит, так ведь дальше–то весь Белый Свет за…

 - Да ты мне сказки не рассказывай, — скептически прищурилась Макмыр, — Об Лукоморье каком–то она радеет. О Белом Свете. Так и скажи, что с подружкой погулять еще хочешь, что в лесу после города тебе сидеть хуже горькой редьки.

 - Нет, честное слово, убыр Макмыр, не так все это…

 - Так, не так… — проворчала старуха. — Ох, на преступление толкаешь ты меня… Да нет, никого я есть не собираюсь, — со смешком добавила она под напряженно–вопросительными взглядами. — Если что — предупрежду. Я про эту вот девицу говорю городскую… Фармазонку… Нет, фуражирку. Или суфражистку?.. Ладно. Хочешь погулять напоследок, мир поглядеть — насильно держать не стану. А то никакое учение впрок не пойдет.

 - Значит, отпускаете меня, убыр Макмыр? — умоляюще глядя на старуху, приложила просительно руки к груди Находка. — Простите меня, простите, но не могу я по–другому… Я должна…

 - Нет, Находка, не надо, оставайся… — протестующее начала было царевна, но октябришна упрямо покачала головой.

 - Я с вами.

 - Октябрь тебе судья, мила дочь, — вздохнула расстроено убыр. — Должна — иди. Да только ты хитра, а я все равно хитрей. Чёб ты ко мне вернулась, я тебе сегодня ночью половину силы своей передам. Вот баньку истопим, и передам. Тогда обязательно вернешься. Половина к половине. Хоть на моей памяти никто по половине и не передавал, а только можно такое сделать, я знаю, если ученицу привязать хочешь. Она за второй половиной явится — не затеряется, говорят. Вот и проверим заодно.

 - Да я бы и так явилась!..