И стали они жить-поживать

 Царевна хотела было напомнить, чьему заступничеству они сейчас обязаны своим катастрофическим положением, но решила, что в этом есть и ее вина, и не стала.

 Ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным.

 - Остановитесь!!!.. — прозвучал визгливый одышливый голос совсем рядом. — Я вас все равно догоню!..

 И тут Саёк шумно выдохнул, корыто дернулось, и яростный крик убыр и торжествующий — оруженосца всполошили только что сладко позевывавший после тихого ночного отдыха лес одновременно.

 - Ага, получи!!!..

 - Ой–й–й–й!!!..

 - Находка, Сер…ргий!!! Смотрите! Я ей в самое ухо залепил! Знать будет, как против нас выступать!

 - Шаромыжник недожаренный!!!..

 - Что?

 - Что там происходит?

 - Саёк, что ты там делаешь?

 - Оказывается, я все это время сидел на куче картошки! — радостно выкрикнул оруженосец. — Крупная!

 - Целься лучше, — единственно, что смогла посоветовать царевна.

 Попадет он снова или не попадет, разозлит он еще больше убыр или не разозлит [89] — разницы никакой не было. Конец был один, печальный и предсказуемый.

 Если бы среди деревьев мелькнула хотя б речушка, хоть ручей, хоть ручеек какой–нибудь крошечный — можно было бы рассчитывать на помощь Октября.

 Наверное.

 Сейчас же, над лесом, выбор у них был небогатый: или убыр настигнет их, или они попадут в лапы гондыру–мизантропу, или рано или поздно, пока они пробираются по чащобе, их найдут и разорвут злопамятные древогубцы. А в свою, да и в чью бы то ни было защиту, Серафима была абсолютно уверена, она еще несколько дней будет не в состоянии не то что меч поднять, а и просто руку.

 Восторженные кличи Сайка и проклятия Макмыр раздавались все реже и реже, пока, почти одновременно, он и царевна не объявили:

 - У меня картошка кончилась…

 - Я этим пестом махать больше не могу…

 - Что мне делать, ваше… Сергий?.. — растеряно завертелась октябришна вперед и назад. — Саёк, поищи еще — это ее задерживало!.. Сер…гий, может, мне погрести?

 - Мы не сможем поменяться местами… — сквозь стиснутые зубы процедила Серафима и, из последних сил удерживая их воздушное судно на лету, стала выбирать место для посадки с последующим бегством.

 И тут между деревьями блеснуло манящей голубизной.

 - Вода!!! — радостно завопила Серафима. — ВОДА!!! Находка!!! Мы садимся туда!!!

 И, не дожидаясь реакции свиты, она медленно и рывками начала снижаться, ломая днищем корыта ветки не успевших отскочить деревьев. Еще несколько секунд — и этот процесс перешел бы в неконтролируемую стадию, графически изображаемую обычно простым перпендикуляром к горизонтальной линии.

 Корыто грузно шмякнулось о влажную землю и перевернулось, вытряхнув экипаж на влажную от утреннего тумана траву.

 Непослушными руками пытаясь приподнять свое тело над землей, царевна кричала октябришне, чтобы та бежала искать воду — ручей был где–то совсем рядом, она видела, и поскорей попросила о защите батюшку–Октября.

 Но та почему–то не торопилась.

 Подняв на ноги Серафиму, Находка обвела трясущейся рукой землю вокруг них.

 - Смотрите, ваше царственное величество, — тихо проговорила она. — Это не вода.

 - А что это? — задала ненужный вопрос Серафима, хотя теперь и сама все видела.

 - Это синюха… голубая… — чужим, помертвевшим голосом произнесла октябришна.

 - Может… еще не поздно убежать?.. В какую–нибудь сторону?.. — слабо пискнул севшим вдруг голоском оруженосец, держа, тем не менее, меч наготове.

 - Мы посредине блудного места… Того же самого… Они нас запомнили, и второй раз не выпустят…

 Лицо октябришны могло посоперничать белизной с туманом, и Серафима не стала спрашивать, откуда та это узнала.

 Какая теперь разница, откуда…

 Как будто в подтверждение ее слов туман вокруг потерпевших корытокрушение стал клубиться, сгущаться, достигая плотности уже настоящего деревенского молока.

 И в снежно–белой густой мути, одна за другой стали вырисовываться и приближаться к ним угрюмые сутулые полупрозрачные фигуры, от которых веяло холодом, погибелью и тленом.

 - Прочь! Прочь! Идите прочь! — со свистом рассекая черным клинком белую мглу, Саёк отважно кинулся на сжимающих круг призраков, но был отброшен под ноги царевны неведомой, но злобной силой.

 - Постойте! Мы оказались тут нечаянно! Мы не хотели вас тревожить! Дайте нам пару часов времени, или меньше, и мы отсюда уйдем! — стала выкрикивать Серафима, но слова ее терялись и гасли в надвигающейся белой пелене без ответа.

 Под мощью волн промозглого зла и ненависти, излучаемых собирающимися вокруг них, как падальщики вокруг мертвой лошади, блуднями, они невольно отступили, прижались к старой грустной березе спинами и стали ждать конца.

 И тут, загораживая руками друзей, как наседка закрывает крыльями беспомощных цыплят, вперед выступила белая от ужаса Находка.

 - Блудни, блудни, земля горит, вас спалит, и я горю, вас спалю… Блудни, блудни, вода горит, вас спалит, и я горю, вас спалю… Блудни, блудни, трава горит, вас спалит, и я горю, вас спалю…

 Она повела перед собой трясущимися руками, и голубая синюха под ногами призраков вспыхнула ослепительным в сгущающейся туманной мгле лазурно–алым пламенем, заставив их отшатнуться.