И станешь ты богом

С трёх сторон огромную поляну окружал дремучий лес, с четвёртой – подпирала небольшая речушка, за которой также высились огромные сосны и ели.

Поляна оказалась высохшей, кочковатой марью. Высокая осока и камыши резали руки, ноги спотыкались о кочки, невидимые среди густой, высокой травы.

На краю поляны, у самой речушки, высилось странное сооружение. На невысоком искусственном насыпном холме острыми и густыми подрубленными сучьями щетинились лежащие на нём столетние толстоствольные деревья. На некоторых сучьях висели проколотые насквозь голые трупы, торчали исклёванные птицами отрубленные головы. Радостно и хрипло каркали вороны, крепкими клювами разрывая кровавые шматки плоти. Рядом, на вкопанных столбах с крестовинами, на верёвках провисали привязанные люди, с которых живьем содрали кожу. Некоторые ещё стонали. Вокруг них вился плотный рой мух.

В воздухе висел густой трупный запах.

– У вас всем гостям такой почёт оказывают? – Обратился Ингрельд к проводнику.

– Нет, только к непрошенным. Да иногда к тем, кого особо пригласили, – хмыкнул тот в ответ.

– Ну, а мы?

– Это как конунг решит.

– Ты назвал его конунгом? Откуда ты?

– С северных земель. А тебе что с того?

– Я – свей. Потому и спросил. Конунгами и ярлами вождей у нас именуют.

– То, что ты викинг, я и так вижу. Не только по лицу, но также по браслетам и бусам. Вижу, воин ты знатный, человек не из простых, не крестьянин. Ну, а я – твой сосед. Из норманнов. Младший сын в семье. Наследства мне по закону не положено. Ушёл странствовать. Прибился я к этой дружине лет пять назад. Мне здесь нравится. Настоящие мужчины, истинные воины! Им совершенно наплевать, из какого ты сословия или племени. Главное, чтобы был отличным бойцом и соблюдал священную кровную клятву.

– Подожди-подожди, но ведь Пятка тоже в дружине был. Потом ушёл. Его никто не держал. Сейчас он с нами.

– Ну и что? Я его хорошо знаю. Он меня хорошо знает. Мы с ним мешали кровь в одной братине. Никогда я не подниму на него руку! А он на меня. Оставаться или уходить из дружины – каждый решает сам за себя. Но если ты остался в дружине, соблюдай все её законы. Пятка был нашим братом, братом и остался. Хоть и ушёл.

– А если конунг прикажет его казнить?

– Он не прикажет убивать своего кровного брата. Пятка не нарушал законов кровного братства. Поэтому здесь бессильны даже боги. Пятку никто не тронет, хочет этого конунг, или нет. Другое дело, если этот человек окажется клятвопреступником. Да и то, как сказать. Выставят на суд богов. Или как браты решат всем опчеством.

– То есть, если конунг решит, что мы лишние на этом белом свете, Пятку оставят жить?

– Конечно! Отпустят на все четыре стороны. А там уж какой стороной к нему судьба повернётся.

За разговором обогнули сплошную стену деревьев. Со стороны речушки в них был прорублен небольшой вход внутрь укрепления, в случае опасности закрываемый тяжёлыми плахами. Берега речушки были глинистыми, скользкими, а на другой ее стороне находилась ещё одна большая поляна. На ней паслись кони и коровы. В стороне, в загоне, блеяли овцы. Несколько огромных волкодавов мохнатыми глыбами сидели и лежали между скотом, некоторые неторопливо трусили вокруг стада.

За этой поляной, тянущейся на расстояние полёта стрелы, снова высился угрюмый, первобытный лес.

Следуя за проводниками, ватажники по одному – проход был рассчитан только на одного человека – втянулись внутрь. Встали кучкой. Никто их не окружал, никто не угрожал им, не пробовал их разоружить. Вошедшие с любопытством огляделись.

Гигантские стволы деревьев с внутренней стороны поляны были очищены от веток. На ровной площадке расположились шатры и юрты, несколько огромных костровищ между ними. Над костровищами подвешены закопчённые котлы. Слева от входа стояла кузница, из которой остро тянуло особой гарью, прокаленным железом. Трое воинов, сидя на чурбачках рядом с кузницей, доставали из огромного корыта наконечники для стрел и точили их. Рядом с каждым лежала связка высушенных ровных прутьев и гусиные перья.

Народу в лагере, на первый взгляд, немного. Одеты по-разному, но оружие на всех без исключения дорогое.