И тогда она исчезла

– Нет. Я погуглила вас. Прочитала в Интернете. Это очень-очень печально.

– Да, печально.

– Она была и вправду очень красивой.

– Спасибо. Да, была.

– Вам не кажется, что она похожа на Поппи?

Внезапно голова становится ясной, и Лорел говорит, почти оправдываясь:

– Нет, не совсем так. То есть, возможно, есть сходство в области рта. Но ведь в мире много людей, похожих друг на друга?

– Да, – отвечает Эс-Джей, – много.

21

На следующий день Лорел навещает свою маму.

В прошлый раз Руби казалась веселее, чем прежде, и даже заинтересовалась романом Лорел и Флойда, брала дочь за руку. Мамины темные глаза сверкали. Не было никаких разговоров о смерти, никакой пустоты в глазах. Лорел надеялась, что и сегодня мать будет в таком же хорошем настроении.

Но радость, кажется, вытекла из нее за те дни, пока Лорел не было. Сегодня мама снова выглядит серой и опустошенной.

Едва увидев дочь, заявляет:

– Думаю, у меня осталось мало времени.

Слова четкие, без пауз и сомнений.

Лорел садится рядом с ней.

– О, мама, я думала, тебе стало лучше.

Мать кивает.

– Лучше.

– Так почему ты опять говоришь о смерти?

– Потому… – она бьет себя по ключице жесткими пальцами, – что… старая.

Лорел улыбается.

– Верно, – соглашается она, – ты старая. Но в тебе еще так много жизни!

Мать качает головой.

– Нет. Никакой жизни. И т… т… ты… счастлива… теперь.

Лорел резко вздыхает. До нее доходит смысл произнесенных матерью слов.

– Так ты оставалась здесь ради меня?

Лорел едва сдерживает слезы и пытается проглотить комок в горле.

– Да. Для т… т… тебя. Да.

– И теперь, когда я счастлива, ты готова уйти?

Огромная улыбка расцветает на лице матери. Она сжимает руку Лорел.

– Да. Да.

Тяжелая слеза катится по щеке Лорел.

– О, – говорит она. – О, мама. Ты все еще нужна мне.

– Нет, – возражает Руби. – Не т… т… теперь. Элли нашли. Ты счастлива. Я… – Она постукивает по ключице. – Я уйду.

Лорел вытирает слезу тыльной стороной руки и выдавливает улыбку.

– Это твоя жизнь, мама. Я не могу решать, в какой момент позволить тебе уйти.

– Нет. Н… н… не можешь. Никто не может.

В тот же день после полудня Лорел собирается делать покупки с Поппи. Идет дождь, поэтому Лорел предлагает Брент Кросс, а не Оксфорд Стрит.

Поппи приветствует Лорел, стоя в парадной двери. На девочке элегантные брюки нефритового цвета, кардиган с цветочным рисунком и круглым вырезом и плащ. Ее волосы заплетены в две косы – по одной на каждом плече. Поппи берет Лорел под руку, когда они под дождем бегут через улицу к машине. В авто Поппи опускает свое окно и отчаянно машет рукой отцу – он в одних носках стоит в дверном проеме и машет в ответ.

– Как дела? – выезжая на дорогу, Лорел поворачивается, чтобы поглядеть на девочку.

– Я супервзволнована!

– Хорошо.

– А как ваши дела?

– О, у меня все в порядке. Немного страдаю от похмелья после прошлой ночи. В общем, бывало и лучше.

– Слишком много шампанского?

Лорел улыбается.

– Точно. Шампанского много, а сна мало.

– Ну, – говорит Поппи, гладя Лорел по руке, – в конце концов, это же был ваш день рождения.

– Да. Мой.

Дождь перерастает в ужасный ливень, и потому Лорел включает фары и толкает рычаг переключения дворников до максимальной скорости.

– Чем вы занималась сегодня утром?

У Поппи свой способ вести расспросы – ведь она развита не по годам, – но к ее манере говорить Лорел быстро привыкает.

– Хм. Ну, мне надо было навестить маму.

– У вас есть мама?

– Конечно! Мама есть у всех!

– У меня нет.

– Ну, как это нет. Возможно, нету той, с кем ты можешь увидеться. Но у тебя конечно же есть мать. Где-нибудь.

– Если чего-то не видишь, то оно и не существует.

– В этом нет смысла.

– В этом есть абсолютно здравый смысл.

Лорел, нахмурившись, глядит на свою пассажирку.

– Что скажешь про Нью-Йорк? Вот я его не вижу. Ты тоже. Значит, его не существует?

– Это совсем не то. Мы прямо сейчас можем увидеть Нью-Йорк на тысяче веб-камер. Мы можем позвонить кому-нибудь в Нью-Йорке и сказать, пожалуйста, пошлите мне фотографию Нью-Йорка. Но с моей мамой… ну, в общем, я не вижу ее ни на веб-камере, ни на фотографии. Я не могу позвонить ей. Я даже не могу увидеть на кладбище ее останки. А это и значит, что моей мамы не существует.

Лорел чувствует себя побежденной и глубоко вздыхает.

– Хочешь, чтобы она существовала? Скучаешь по ней?

– Нет. О ней я даже не думаю.

– Но она же была твоей мамой. Должна же ты хоть иногда думать о ней, ведь правда?

– Вовсе нет. Я ее ненавидела.

Лорел на миг отводит глаза от дороги, чтобы мельком взглянуть на Поппи.

– Почему же?

– Потому что она ненавидела меня. Она была мерзкой злюкой. Невнимательной и некрасивой.

– Она не могла быть некрасивой и злой, раз у нее такая симпатичная дочь.

– Она совсем не была похожа на меня. Она была отвратительна. Это все, что я помню. Ужасно страшная. Даже отталкивающая. И она всегда пахла жареной картошкой.

– Жареной картошкой?

– Да. Ее грязные волосы… – Поппи всматривается в залитое дождем лобовое стекло. – Они были красно-рыжими. И противно пахли жареной картошкой.