И целой вселенной мало!

— Что ты опять натворила, Нари? — его голос заставил стадо мурашек табуном пронестись по моей спине, а смешливый тон вынудил их еще и зажигательный танец сплясать.

— Уже нажаловались? — обиженно спрашиваю, не отрывая взгляда от потолка.

По крайней мере, изображение древнего воина, уничтожающего звездную эскадру врагов, не вызывает во мне того душевного трепета, какой может вызвать один лишь ЕГО взгляд.

— Хан ворчал, — ему было смешно.

Ему. Было. Смешно. Нет, серьезно! Да он же в последнее время со своих совещаний не вылезает! Я уже забыла, как выглядит его улыбка! Я ведь всерьез поверила в то, что он меня избегает! А он смеется.

Не буду смотреть. Не буду я сказала!

Но тело двигается против воли разума. Мне словно глоток воздуха необходимо узреть то, на что я потеряла надежду.

Стоило взглянуть в его глаза, так сильно отличающиеся от моих, и я забываю обо всем.

— Так что? — смешинки в его глазах затягивают все глубже. А ведь это неспроста. Он пытается ненавязчиво считать мои мысли. Серьезно? Сам ведь учил ставить блоки. Кстати, блоки он научил меня ставить раньше, чем пользоваться столовыми приборами. Это логично. Ведь я единственная ЕГО слабость.

Нужно собраться. Я что-то натворила, и Хан вновь выразил свое неудовольствие. А когда один из Четырех Генералов выражает недовольство, грядут репрессии.

— Эм…, - непонятно отчего замялась я. Меня не будут ругать, и наказывать тоже не собираются, никогда не наказывали, но признаваться отчего-то не хотелось.

— Нари, — мягко позвал он. — Ты же знаешь, у нас есть множество вариантов. Выбери один.

О да, ОН любил давать мне выбор. Создавал ситуации, и наблюдать за тем, как я с ними справляюсь. Изучал.

— Пожалуй, я предпочту чистосердечное признание, — выдала я. — Без покаяния.

— Начинай, — дозволяет он.

— Я отказала Третьему Дому в праве посетить в этом стандарте праздник обретения.

Ненавистная древняя традиция, такая же древняя, как и этот народ. Каждый стандарт Пять Великих Домов представляют Вану прекраснейших из своих женщин, в надежде на его благодать. Именно их этих породистых стерв принято выбирать себе фавориток. Оставшихся могут разобрать Четыре Генерала и их приближенные.

— Почему? — заинтересовался он.

— Мы не сошлись во мнениях, с их претенденткой, — чуть поморщилась я. — Она вдруг решила, что имеет право читать меня.

Читать мысли, или как-либо влиять на волю кого-либо считается дурным тоном и проявлением неуважения. Таков этикет межличностного общения. И по этому этикету, мне нанесли непростительное оскорбление.

А самое ужасное, что непростительное оскорбление нанесли ЕМУ. Ведь всем известно кому я принадлежу. Вот только молодые да глупые самоуверенные девицы почему-то не способны осознать своим скудным мозгом простую истину — я неприкосновенна для большинства из них. Понятия не имею на что они надеются, поступая столь опрометчиво. Но стоит признать, что подобная ситуация произошла впервые. Раньше меня все больше отравить пытались.

Я не имела права спускать подобное. Но за высокородную уну вступился ее Дом. В последнее время Третий и Четвертые Дома получили больше влияния, чем того заслуживали их Главы. Итог был один. Я унизила Третий Дом в ответ на собственное оскорбление.

— Посмотри на меня, — приказал он.

Неужели разозлился? Может меня все-таки накажут?

Робкая надежда, впервые за долгие стандарты подняла голову. Неужели, наконец, последует нормальная адекватная реакция? Все Звезды вселенной, как же я устала от этой снисходительности с его стороны. Я ненавижу собственную вседозволенность. Наши отношения уже очень давно напоминают золотую клетку с мягкими стенами. Чтобы я не дай Великие Звезды не поранилась!

А ведь раньше все было иначе. Еще до того, как я совершила непростительный грех. В те времена мы были в гуще гражданской войны, и не было на его лице застывших в вечности масок. А душу не окружала глухая стена.

Как же я устала от этого.

— Я сказал, посмотри на меня.

И в этот момент мне очень захотелось проснуться. Потому что я знаю что произойдет дальше. Он просто встанет и уйдет, а на следующий день во Дворец прибудет та самая уна из Третьего Дома и станет его официальной фавориткой. Той самой фавориткой, которую мне запретят трогать. Это будет его приказ.

И от осознания того, что я в очередной раз переживаю эту сцену во сне, мне становится тошно. Ведь я впервые почувствовала себя униженной. И это несмотря на то, что ничего унизительного не произошло. Выбор фаворитки стандартная процедура.

Но внезапно мой подбородок ухватили твердые пальцы, заставляя поднять лицо. Я была просто вынуждена взглянуть на него. Вот только ему было плевать на мои переглядывания. Он жестко притянул меня к себе, и впился в мои губы мучительным поцелуем.

Сказать, что я была в шоке, не сказать ничего. Я была настолько удивлена, что даже ответить на поцелуй не подумала. Только молча хлопала глазами, и судорожно вспоминала, каково это — дышать.

Нет! Это не правильно! Этого не было!

— Нашел, — усмехнулся он, обжигая горячим дыханием.

И поцеловал меня вновь.