И целой вселенной мало!

Я лишь плечами пожала, что Мэла восприняла как дозволение присоединиться. Само собой мне была интересна причина ее прихода, и я не преминула воспользоваться даром эмпатии. Лучше бы я этого не делала. Чуть не захлебнулась в потоке ее безразличия. Пустая. Перегоревшая.

Полстандартных часа мы молча сидели, разглядывая отсветы световых бликов от приборной панели на стенах. Я как всегда сидела в темноте, превращенной сиянием приборов в полумрак.

— Спасибо, — еле слышно выдохнула Мэла, разрушая тишину.

Всего одно слово поставило меня перед дилеммой. В силу произошедшего за последние стандартные часы, моя истинная натура была готова хладнокровно послать всех желающий поучаствовать в задушевной беседе. Как оказалось, у меня проблем не меньше, причем намного глобальнее, чем у всей команды вместе взятой. Но эмпат во мне не позволил смалодушничать, напомнив, как погано было мне самой кода-то.

— Ты здорово меня подставила, Мэла, — прямой взгляд шергу не смутил.

— Извиняться не буду, — улыбнулась она. — Рим огласил приговор. За нарушение прямого приказа, меня вернут отцу. Поверь, это самое страшное, что он мог сделать.

— Не вижу особой печали на твоем лице, — позволила себе толику иронии я.

— Ой, да брось, Ина, ты же прекрасно понимаешь, что мы вряд ли вернемся живыми, — легкомысленно отмахнулась она. А потом добавила, помолчав немного, — по крайней мере, не все.

— И всего бы этого не было, прояви ты терпение, — укоризненно смотрю на нее.

— Я пять стандартов терпела, — рыкнула она.

— Расскажешь? — увожу разговор подальше от суицидальных мыслей.

— Да нечего особо рассказывать, — равнодушно произносит она. Ну да, конечно, а сюда ты пришла на меня полюбоваться. — Однажды я влюбилась. Он безродный, всего сам добился. По-нашему выскочка. Но знаешь, я его за это и полюбила. Однажды перешел дорогу влиятельному лицу. А эта тварь вместо стандартной процедуры смещения с должности взяла и отправила его в черный сектор, который по слухам заполонили немертвые. Просто взял и отправил на смерть. Само собой это не законно, но связи в нашем мире многое значат. Я узнала обо всем спустя полстандарта. Когда его мать получила уведомление о смерти. Представляешь, электронное уведомление! И я начала мстить. Достала почти всех, но папаша испугался и засунул меня в академию. Ты бы смогла упустить представившийся тебе шанс?! — ее голос сорвался.

— Я не ты, — пожимаю плечами, не желая признаваться в том, что я свой шанс не упустила.

— Но ты тоже любила, — выпалила вдруг она. — Твоя реакция на мою провокацию, — последовало пояснение на мой изумленный взгляд. — Ты не контролировала свою мимику. Тут не нужно быть эмпатом, что бы ее разгадать. Вдобавок ко всему, ты не отказала мне в помощи, несмотря на то, что поняла мой обман. Да, да, не удивляйся, это я тоже смогла вычислить.

— Пусть даже и так, — пожимаю плечами. — Не обольщайся, я всего лишь решила вновь поиграть в старые игры.

Вот что я действительно не хотела обсуждать сейчас, так это собственные чувства. Боялась ненароком выдать себя. В моем состоянии не мудренно.

— Иногда, я тебя боюсь, — улыбнулась она. — Но моя благодарность, не знает границ. По этому, отныне, я должна тебе.

Вообще-то, меня сейчас одарили великой честью. Но проникнуться ею мне было не досуг.

— Ты так сильно его любила? — поразилась я.

— А ты? — вернули мне вопрос.

Тут-то я и поняла, что от разговора не отвертеться. А от его искренности многое зависит. Мэла в ее состоянии ложь и правду распознает довольно быстро. У нее сейчас звериные инстинкты обострены донельзя. Похоже здесь не эмпат нужен, а врач с убойной дозой успокоительного.

— У малоразвитых цивилизаций, есть одна особенность, они мистифицируют то, что не могут объяснить. Создают воображаемый образ, якобы управляющий их жизнью, и называют его богом. Образ любят, почитают и поклоняются. Я тоже кое-кого обожествляла, сколько себя помню. Любила настолько, что готова была умереть по одному его слову.

Оказывается, произносить правду гораздо труднее, нежели ложь.

— И? — затаила она дыхание.

— А потом, я повзрослела, поняла, что ему это не нужно. И попыталась полюбить себя. В целом вышло неплохо, — пришлось признаться мне.

Странно, что столь спокойно об этом говорю.

Он молча уставилась на меня странным взглядом, а потом рассмеялась и произнесла:

— Глупая!

Непонятно почему, но ее вдруг заполнило искренне веселье.

Сбитая с толку, резкой сменой настроения, я смотрела на то, как не произнося более ни слова, красавица шерга покидает мостик.

Я сейчас хуже сделала, или лучше?

Хотя нет, больше всего меня сейчас волнует вопрос: что смешного она нашла в моем рассказе? Душу неприятно царапнуло чувство обиды. Вот и раскрывайся перед народом.

И что я делаю в случае душевных переживаний? Последние три стандарта ем. Вот и сейчас направилась в столовый отсек. По пути мне никто не встретился, но в непосредственной близости от желанной цели удача покинула свою любимицу. За столом сидел змей. Он просто сидел, и смотрел в пустоту.