И ты, Брут...

Чума ринулся в бой, очертя голову. Одним ударом он сбил с ног Царька и коршуном налетел на его младшего сына. Субъект оказался намного проворнее, чем я ожидал. В два прыжка он преодолел расстояние, отделяющее его от Чумы, и нанес ему сокрушительный удар снизу в челюсть. Такой апперкот свалил бы даже тяжеловеса, не говоря уже о худосочном Саньке. Чума запрокинул голову и рухнул на землю. Младший сын адвоката и субъект стали его пинать, но я уже был рядом. Отшвырнув пацана, я ударил субъекта. Тот качнулся, однако выстоял и тут же выбросил вперед руку. Я отклонился, схватил приспешника Царька за запястье и, толкнув его в грудь, подцепил сзади его ногу своей. Субъект, будто наступил на противопехотную мину. Его подбросило и перевернуло в воздухе. Такому сальто мог бы позавидовать любой гимнаст. Когда субъект упал, я уже ожидал его приземления в полусогнутом положении и ударил его локтем по носу. Наверняка ему показалось, что кто-то выключил фары и повалил на него дерево. Дернувшись, он отключился. Тут удивил нас всех таксист. Он вскочил и с жутким криком понесся на младшего сына Царька. Парень оказался крепким и не из робкого десятка. Он встретил нашего водителя хорошей зуботычиной, тот отшатнулся, потерял ориентацию, но быстро поймал в фокус лицо противника и нанес по нему ответный удар. Между парочкой завязался жестокий бой. Царек наконец очухался. Он встал, отстранил стоявшего на пути среднего смахивающего на лаборанта без очков сына и кинулся на помощь младшему отпрыску. Попробовал бы не кинуться, живо потерял бы уважение всего семейства. Но Чума был уже на ногах и преградил ему путь, а я толкнув мешавшего всем полуслепого парня, направился к поднимавшемуся с коленей старшему наследнику адвоката. Одним прицельным ударом ноги я снова уложил его на землю, а потом побежал к таксисту. Тот отчаянно дрался с пареньком — размахивал руками, точно лопастями ветряная мельница, пинался, брыкался и ругался, в общем, старался, как мог реабилитировать себя за ранее недостойное мужчины поведение. Парень от него не отставал, бил куда придется. Если бы у них обоих вместо волосяного покрова были перья, то они непременно полетели в разные стороны. Я подскочил к парочке схватил парня за шиворот, отшвырнул, и тут же ударил ногой в пах подвернувшегося под руку субъекта. Я даже не заметил, что он оклемался и снова находится в строю. Чума к этому времени уже уложил Царька, оседлал его и хлестал ладонями по лицу. Адвокатская голова прыгала по земле как мяч. Зря я пожалел паренька, не вырубил его. Пока я увертывался от лап субъекта, он подгадал момент и залепил мне такую оплеуху, что в голове у меня раздался колокольный звон. А старший сын Царька оказался живуч. Отбиваясь от субъекта, и паренька, на которого в свою очередь наседал таксист, я краем глаза видел как тот тяжело поднялся и, пошатываясь, направился к нам. Заметил это и Чума. Он слез с Царька и встал в боевую стойку…

Смею предположить, что если бы наша баталия продолжалась и дальше, то наша компания непременно одержала бы победу над компанией Царька. Перевес в силе ловкости и выносливости был на нашей стороне. Жаль не было видеооператора, который мог бы для потомков запечатлеть на пленку видеокамеры славные дела предков.

Однако лавровый венок достался нам досрочно, благодаря усилиям Насти. Вначале раздался ее дикий визг, а затем прогремел выстрел. Все замерли как в стоп кадре. Я с занесенной рукой, Чума — ногой, соответственно старший и младший сыновья адвоката застыли, один, прикрывая руками лицо, другой — нижнюю часть туловища. Парень с внешностью лаборанта стоял с открытым ртом. Субъект наклонился, чтобы поднять с земли увесистый сук. Таксист повис сзади на пареньке, а лежавший на земле Царек приподнялся на локтях, вглядываясь в темноту.

Из нее на свет с подобранным в траве пистолетом вышла Настя. У нее было бледное растерянное лицо, губы тряслись.

— Прекратите! — истерично выкрикнула она и, обеими руками сжимая пистолет, медленно подняла его на уровень глаз.

Очевидно, выстрел произвел на нее сильное впечатление, она находилась в шоке и могла натворить бед. Первым опомнился я. Обращаясь с девушкой, как обращался бы санитар с потерявшим разум человекам, я, стараясь не делать лишних движений, приблизился к ней, протянул руку.

— Отдай пистолет, — попросил я с натянутой улыбкой.

Настя направила в мою грудь пистолет и испуганно заморгала. Я пережил несколько неприятных мгновений, пока она держала меня на мушке. Наконец напряжение, какое испытывала девушка спало, и она вложила в мою ладонь оружие. Если бы у меня был в кармане кусочек сахара, то в качестве поощрения за выполненный трюк, я бы непременно положил его в рот Насти. Живописная группа людей ожила, задвигалась.

— Итак, джентльмены и гангстеры! — объявил я. — Наше дело правое, и мы победили. Попрошу тех, кто ехал в "Волге", подойти ко мне, остальных оставаться на местах.