И ты познаешь любовь

А Татьяна Соколова тем временем даже не подозревала, какой радостный сюрприз ждет ее дома. Она не спеша шла по Невскому проспекту, время от времени заглядывая то в один продовольственный магазин, то в другой. Поговаривали, что ввиду приближающегося праздника 28-й годовщины Октября могли раньше времени начать отоваривать продовольственные карточки на следующий месяц. На улице уже смеркалось, когда Татьяна вышла из трамвая и торопливой походкой направилась к своему дому. Ее удивило, что дверь квартиры без труда открылась, и кроме того, в коридоре горел свет. Но зная, какой она может быть рассеянной, Татьяна лишь покачала головой. Она сняла драповое пальто и потянулась к вешалке. Но в этот момент скрипнула половица, и девушка, вздрогнув от неожиданности, резко повернулась. Перед ней стоял улыбающийся Петр Степанович.

– Папка! – закричала Татьяна и, отбросив пальто в сторону на пол, с радостным визгом бросилась в объятия отца. – Папка, милый мой, папка… ты вернулся, – захлебываясь от счастья, шептала она, покрывая его лицо поцелуями.

А он, большой и сильный, словно нашаливший ребенок, смущенно моргал глазами, не в силах произнести ни единого слова.

– Мой родной… мой самый любимый, папка… Ты вернулся…

– Танюша… ну все, все, дочка, – Петр Степанович наконец пришел в себя, чмокнул девушку в щеку и легонько отстранил.

– Но почему ты не сообщил мне, что приезжаешь сегодня? Я бы обязательно тебя встретила. Но почему ты у меня не такой, как все, – наседая на отца, девушка ударяла его в грудь и теснила из коридора в комнату.

– Танюша… девочка моя…

– Нет, ты ответь мне, почему? У всех отцы, как отцы, а от тебя ни письма, ни весточки не дождешься. Ты же знаешь, как я волнуюсь, как жду тебя.

– Танюша, успокойся. Мы не одни, у нас гости, – Петру Степановичу после некоторых усилий удалось вставить слово и тем самым прервать словесную атаку дочери.

– Гости?

– Да, – ответил Петр Степанович и подвел дочь к дивану, на котором скромно сидел Чернышов. – Вот, познакомься, Танюша, – Андрей Чернышов. А это – моя дочь. Прошу, Андрей, любить и жаловать, – произнес счастливый отец и улыбнулся.

– Татьяна, я очень рад нашему знакомству, – произнес Андрей и попытался подняться, но костыли, лежавшие рядом с ним на диване, соскользнули на пол, и он беспомощно, с растерянной улыбкой на лице, застыл.

– Ничего, ничего… я сейчас, – девушка бросилась к Андрею и подняла костыли.

Татьяна была хорошенькой. Высокая, стройная, темно-синие глаза блестели искрами бодрости и молодого задора. Тяжелая коса, венцом уложенная на голове, красиво обрамляла изящный удлиненный овал лица с тонким носом и упрямым крутым изломом небольшого рта. В выражении ее глаз и лица было что-то от отца, и, возможно, поэтому тот так слепо и безрассудно любил ее. А было ей уже тридцать два года. Годы!? Эти проклятые годы! Ее подруги по школе и по библиотечному техникуму почти все давно были замужем, а некоторые даже успели развестись и снова выйти замуж. Татьяне иногда казалось, что мужчин отпугивает ее строгий вид и не менее строгий туалет, и будь она немного пораскованнее, все было бы иначе. Мужчину следует сначала очаровать и захватить в плен, а лишь затем показывать свой характер. Но на жизненном пути Татьяны не встретился такой мужчина, который вызвал бы у нее желание нравиться.

Татьяна подняла глаза на Андрея и ласково улыбнулась.

Петр Степанович негромко откашлялся и, точно извиняясь, произнес:

– Танюша, Андрей поживет у нас некоторое время, пока не устроится на работу и не подыщет себе жилье.

– Конечно, папа. Комната большая, и вам вдвоем не будет в ней тесно. Ты будешь спать на своей излюбленной кровати за ширмой, а Андрей – на диване. А теперь, мои дорогие мужчины, когда основной вопрос мы решили, быстро мыть руки и к столу.

Петр Степанович сморщил нос и подобострастно произнес:

– Вот так-то, Андрей. В этом доме Танюша – генерал, а мы…

– Солдаты, – подсказал Андрей и мгновенно почувствовал, как волна душевного покоя и тихой радости захлестнула его.

– Разговорчики в строю, – подыграла мужчинам Татьяна. Затем, спрятав руки за спину, добавила: – Папа, помнишь вишневую наливку, которую ты перед войной два дня искал и не мог найти?

– Конечно, помню.

– Так вот, я думаю, она будет сейчас как нельзя кстати.

На город медленно надвигалась темная ночь. На звездном небе появилась луна, озарившая бледным светом дома и деревья, которые смутно отражались в окнах. Татьяна собрала со стола грязную посуду, отнесла ее на кухню и через несколько минут вернулась в комнату.

Она села рядом с отцом, нежно обняла его за плечи и обратилась к Андрею:

– Андрей, а родители твои живы? Ты женат?

– Танюша, не слишком ли ты любопытна? – укорил дочь Петр Степанович.

– Вовсе нет. Я любопытна не более, чем все женщины.

– Нет-нет, Петр Степанович, ничего страшного. Будет справедливо, если Татьяна с самого начала узнает все обо мне. Мне скрывать нечего, моя прошлая жизнь была ничуть не лучше и не хуже, чем у молодых людей моего возраста. Я, Татьяна, незаконнорожденный. Воспитала меня мать, отца же я никогда не знал.