И уйти в закат

— А я вот тут подумал, — сказал Стивен. — Не про ее отца, про другое. Ведь если мисс Кэррингтон таки сделает то, чего мы от нее ждем, и ликвидирует Питерса, то все эти люди, которых он исцелил…

— Умрут страшной мучительной смертью примерно через шесть-девять часов, — подтвердил Грег. — Надеюсь, она об этом не знает. И никогда не узнает.

Стив покачал головой.

Это была сложная ситуация, и он понятия не имел, что бы сделал, будь он на ее месте. В смысле, если бы он мог и если бы он знал. По большому счету, Питерс был серьезной, но всего лишь потенциальной угрозой, а на другой чаше весов находились человеческие жизни. Десятки, сотни…

Стив решил, что если она это сделает, то он будет последним человеком, кто захочет ей об этом рассказать.

* * *

— Я правильно тебя поняла, брат?

— Да, сестра.

— Но мы ведь друг друга практически не знаем, и ты даже не доел ужин.

— Я же не говорю, что это должно произойти прямо сейчас и вообще именно этой ночью, сестра, — улыбнулся он. — Ты поживешь здесь, мы с тобой узнаем друг друга получше… Знаешь, я ведь совершенно не умею ухаживать. Обычно я подхожу к женщине, и она сразу же готова сделать то, о чем я попрошу.

— Так что же тебе еще надо? — удивилась я.

— Большего, — сказал он. — Мне нужен сын, но не от обычной женщины. Мне нужен сын от кого-то особенного.

— А если я на самом деле дьявольское отродье? — поинтересовалась я.

— Нет, — сказал он. — Я в это не верю.

Ему такого основания было достаточно, но мне-то нет.

— Понимаю, что, должно быть, ошарашил тебя этим известием, сестра, — сказал он. — Я не собирался на тебя давить. Просто я привык прямо говорить о том, чего я хочу.

И еще он привык это получать.

В какой-то момент я задумалась, а почему бы и нет? Остаться здесь, пожить в их общине, в конце концов, здесь совсем не плохо, по крайней мере, лучше, чем в бункере у ТАКС, где меня даже на свежий воздух не выпускали. Родить ему сына… В конце концов, мне уже за тридцать, часики тикают, а других вариантов-то и нет. Жить мирной жизнью, воспитывать ребенка и смотреть, как его отец захватывает мир. А потом — как они оба им правят, ведь судя по амбициям Питерса, на меньшее он не согласен.

Не может же он всю жизнь быть богом одной только Алабамы.

Пожалуй, лучших предложений у меня тогда не было.

Может быть, в этом и заключается его сюжет, подумала я. Или это только прелюдия к основному сюжету, история про становление нового мира, в котором группа «не таких, как все» подростков будет бороться с захватившей планету религиозной диктатурой. И если ТАКС не врет, и в этой истории действительно есть роль для меня, то, может быть, это роль королевы-матери. Холодной красавицы и злобной интриганки, которая будет строить коварные планы и всячески измываться над людьми. Или, наоборот, добродетельной матроны, которая будет пытаться удержать своего властного и попавшего под влияние отца сына от очередных бесчеловечных экспериментов и жестоких безумств.

— Завтра будет новый день, — сказала я Джеремайе Питерсу. — Я подумаю об этом завтра.

Глава 24

— Добро пожаловать домой, девочка Бобби. Мы все летаем тут внизу.

— А, Пенни, старый ты черт, — должно быть, после нескольких часов метаний по кровати мне наконец-то удалось уснуть. — Как ты тут без меня?

— Я же теперь всегда с тобой, девочка Бобби, ты что, забыла?

— Так ты подслушивал?

— Конечно. И мне нравится новый расклад. Если ты вдруг решишь родить ему сына, я дам тебе время. Я даже не буду забирать твое тело, может быть, я даже оставлю тебя в покое… Ненадолго. Ведь тело твоего сына гораздо интереснее для меня. Только представь, каково это. Быть одновременно и мной и сыном местного бога… Какие возможности это передо мной раскроет!

— Какие?

— Обширные. Представь, как я развернусь, если смогу внушать страх миллионам? Десяткам миллионов?

— Да, интересная перспектива, — сказала я. — А ты веришь, что он на самом деле бог?

— Какая разница, во что я верю? Вы все — пыль под моими клоунскими башмаками, что ты, что он, что все остальные людишки. Самый великий из вас для меня ничтожнее муравья. Я — единственный охотник в этом лесу, а вы — моя законная добыча. Вы — еда.

— Ну, мне почему-то кажется, что один раз ты уже подавился, — сказала я. — Не напомнишь, что тогда произошло?

— Лучше я буду терзать твою плоть, девочка Бобби, — сказал он, и его пальцы превратились в опасные бритвы. На одной из них мне даже удалось рассмотреть клеймо фирмы «золинген». — Как тебе такая перспектива?

— Дразниться нехорошо, — сказала я равнодушно. — Давай заключим сделку. Ты немного потерзаешь мою плоть, я для вида даже поорать могу, ну, чисто чтобы тебе приятно сделать, а потом ты свалишь куда-нибудь вниз по канализации и дашь мне спокойно поспать.

— Ты больше никогда не будешь спокойно спать, девочка Бобби.

— А ты себя точно не переоцениваешь, мальчик Пенни?

— Не называй меня так!

Его пальцы-лезвия вонзились в мою правую руку и принялись ее кромсать. Почему им всем так не нравится именно эта рука?