И в море водятся крокодилы

Выехав из порта — прошло, наверное, минут пятнадцать, по крайней мере, не больше получаса, — фура притормозила и остановилась на площадке, где было множество других фур, кранов, контейнеров. Друзья в Греции советовали мне не вылезать сразу, подождать, пока фура попадет в глубь страны (какая бы страна это ни была), пока не окажется на значительном расстоянии от границы, и после этого можно будет воспользоваться какой-нибудь остановкой, например около закусочной, и тогда уж выскользнуть. Я свернулся калачиком, не издавая ни звука, в ожидании, когда фура вновь тронется в путь. Обдумывал, как сделать все точно и проворно: прыгнуть вниз, мягко приземлиться на кончики пальцев, перекувырнуться через голову, если это будет необходимо, чтобы смягчить падение. Затем найти путь к бегству и бежать, бежать не оборачиваясь. Но.

Мы никуда не поехали. Зато в какой-то момент я почувствовал нечто вроде землетрясения. Я выглянул. Огромный кран подхватил и понес контейнер, в котором я находился. Я жутко испугался. «Что происходит? — подумал я. — А если он несет меня на переплавку?» И тогда я решил, что нужно вылезать немедленно, и вывалился наружу.

Трое мужчин суетились около крана. Я шлепнулся на землю, как мешок с картошкой (несмотря на все умственные упражнения), потому что ноги одеревенели и не слушались. При падении у меня вырвался дикий крик. Наверное, я завопил уж слишком пронзительно, или, может быть, свалившийся с неба афганец стал для них полной неожиданностью, не знаю, только они страшно испугались, эти трое мужчин; даже собака, сторожевая собака, сидевшая поблизости, тоже бросилась наутек. Я неуклюже рухнул на бетонный пол, но сразу же стал искать путь к бегству: разлеживаться мне было некогда, несмотря на боль. Я заметил, что в одном месте ограждение, отделявшее площадку от улицы, немного просело. И побежал в этом направлении на четырех конечностях, как животное; у меня не получалось встать на ноги. Я думал, они погонятся за мной, но один парень в робе начал кричать: «Go, go!» И показал мне, куда бежать. Никто даже не попытался меня остановить.

Первый дорожный указатель, который я встретил на своем пути, был синего цвета.

На нем значилось: Венеция.

Я долго шел, стараясь выбирать малолюдные дороги. Вдруг вдалеке я заметил две фигуры, двигавшиеся очень быстро. Когда они немного приблизились, я понял, что это велосипедисты. Они тоже меня увидели — думаю, их удивила моя грязная одежда, спутанные волосы, заляпанные дегтем, и чумазое лицо, — притормозили, затем остановились. Они спросили меня, все ли у меня в порядке, не нужна ли мне помощь. Такая забота была мне очень приятна. Мы говорили на английском, насколько это возможно, и, когда один из них сказал, что он француз, я произнес: «Зидан». Затем, когда второй признался, что он бразилец, я сказал: «Роналдиньо». Я знал только это об их странах и хотел показать, что ценю их общение со мной. Они спросили, откуда приехал я. Я ответил: «Афганистан». А они наперебой заговорили: «Талибан, Талибан». Именно это они знали о моей стране.

Один из них, бразилец, дал мне двадцать евро. Они показали мне дорогу к ближайшему городу — это был Местре. Я попрощался с ними за руку и снова тронулся в путь и шел до тех пор, пока не набрел на автобусную остановку. Там ждали автобус два или три человека, один из них — совсем молодой парень. Я подошел к нему и спросил: «Train station?»

Я не знаю, кем был тот паренек, может быть, он был ангелом, но он меня и вправду очень выручил. Он сказал, что я поеду с ним, и мы вместе сели в автобус. Когда мы приехали в Венецию, на пьяццале Рома, он купил мне панино — видимо, у меня на лице было написано, что я голоден, — потом отвел меня в какую-то церковь, где нам дали новую одежду взамен старой и где я помылся, чтобы не распугивать народ своим видом.

Сейчас это, конечно, очевидно, но насколько красива Венеция? Она вся в воде. Я тогда еще подумал: «Мамочки, да я же в раю. Хорошо бы, вся Италия была такой!» Потом я сказал этому парню: «Rome, Rome». Тогда он понял, что я хочу попасть в Рим, отвел меня на вокзал и даже купил мне билет. Я подумал, что он, должно быть, родственник той греческой бабушки; чтобы стать таким великодушным, необходимо с кого-то брать пример.

Я не знал, какое расстояние между Венецией и Римом и сколько времени займет дорога. Я боялся проехать мимо и потерялся, поэтому очень беспокоился — оно и понятно. В Риме же я знал, как поступить: я хорошо запомнил инструкции. Мне нужно было выйти с центрального вокзала и на площади сесть на автобус номер 175. Эту информацию я получил еще в Греции.