«И в остроге молись Богу…» Классическая и современная проза о тюрьме и вере

Совсем невпопад, а может быть, наоборот, вполне естественно и логично, вспомнилось, что некоторые старые правильные арестанты называют мусоров… дьяволами. Именно дьяволами. Почему-то с ударением аж на третий слог.

И это не остается неуслышанным-незамеченным тем, кого я только что назвал Черным.

– Мне совсем все равно, как кто меня называет. Для меня таких недоразумений, как оскорбление, что вас, людей, так всерьез занимает, не существует…

Сканирует, лихо молниеносно считывает Черный все мои мысли. Возможно, поэтому все меньше у меня интереса к этой, не по моей воле завязавшейся беседе.

К беседе интерес уменьшается, а что-то похожее на беспокойство появилось. Как-то неуютно от осознания, что все твои мысли, в какую бы сторону они ни устремлялись, для кого-то совсем прозрачны. Ни секрета, ни тайны. Еще хуже, чем в большой толпе совсем голым оказаться. На таком фоне любой разговор о свободе духа и независимости личности – пустой треп! Уже тут, в лагере, как-то посетила мысль, совсем не прибавлявшая оптимизма на будущее, пусть даже и нескорое. Как же на этой самой свободе, в которую так рвешься и о которой так тоскуешь, жить-выживать и волей наслаждаться, когда с учетом достижений прогресса не существует в чистом виде ничего похожего ни на свободу, ни на волю?

Какая свобода, какая воля, когда любой твой разговор по мобиле, да и по любому прочему телефону, прослушать можно? Когда за тобой с твоего же телевизора в твоей же квартире круглые сутки наблюдать можно, когда в большом городе с учетом повсюду напиханных телекамер и шагу не ступить, чтобы в кадр не угодить… Именно с поправкой на эти достижения прогресса стремительное и красивое слово «побег» здесь лишалось всякого смысла. Какой побег, когда, даже если вырвешься с территории лагеря, позвонить никому и никуда нельзя! Стоит только номер набрать и пару слов произнести – засечет, запеленгует хитрая мусорская аппаратура. Жди следом гостей с браслетами, совсем не для украшения твоих рук предназначенными. Даже если хватит ума телефоном не пользоваться – другой засады не избежать! На всех вокзалах, во всех аэропортах, во всех магазинах в больших городах – видеокамеры. Опять засекут! Опять жди группу захвата со всеми прочими последствиями.

Конечно, можно рвануть отсюда и… мелкими перебежками на попутках и местных автобусах куда-нибудь в глушь, в лес, в тайгу. Забиться, затаиться, как здесь говорят, засухариться. Охотиться, рыбу ловить, грибами-ягодами промышлять. Людных мест избегать, телефон в руки не брать. Теоретически – возможно, только сможет ли так жить человек, родившийся и выросший в большом городе? Да и многим ли будет отличаться вот такая «засухаренная» жизнь от арестантской жизни?

Впрочем, все эти прослушки, приглядки и прочие формы присмотра – все с помощью жучков, камер и другой мусорской техники как-то снаружи. А тут – никакой техники, никаких проводочков-железочек и сразу – вовнутрь, в сознание, в мозги. Прямо как в верхней одежде, не сняв обуви… – сразу в душу. Неприятно.

И все-таки, зачем Черный пришел? Вербовать меня в прислужники? Покупать за какие-то коврижки ту самую душу, любое движение которой он имеет возможность отслеживать? А где договор, который, согласно той же великой литературе, положено скреплять кровью?

Я, кажется, готов что-то еще сформулировать, мне есть еще о чем спросить. Не успеваю. Черный упреждает:

– Верно, перечитал ты лишнего за свою жизнь… Много читал, а практического ума не нажил, а значит – дураком остался. Какой договор, да еще кровью скрепленный? Да и знаешь ли ты, усердно изучавший в свое время научный атеизм и столько часов просидевший в своей жизни у телевизора, что такое Душа? Для меня сейчас важнее и нужнее, чтобы ты был просто как все, как большинство обитающих вокруг тебя… Мне этого вполне достаточно…

И эти фразы не прозвучали, а протекли по каким-то неведомым, не имеющим ничего общего со слухом, каналам. Тем же путем пришло продолжение, которое, похоже, и должно было подвести черту всему этому разговору:

– Всего-то от тебя и требуется, чтобы быть как все… Всего-то… Ради того, чтобы это сказать, я тебя и навестил…

А с какой стати быть мне и здесь, и вообще по жизни как все? Стоп! Похоже, я на мгновение забыл, с кем мне приходится беседовать. Кстати, если Черный советует «быть как все», если он что-то вроде как обеспокоен тем, что я «не как все», значит… Тут надо идти от обратного… Если для Черного что-то не так, если что-то Черного беспокоит – значит, это «что-то» самое верное и самое правильное… И не о чем тут полемизировать…

Быть как все? Выходит, все свои потребности свести до «закурить-заварить»? Про литературу забыть? Да и к турнику незачем подходить. Чего ради калории лишний раз тратить? До одури дуться в карты, в нарды, в «тысячу», пялиться в телевизор в кэвээрке[16], что не выключается почти сутками?