И. В. Сталин. Полная биография

В Тегеране «большая тройка» в принципе договорилась, что советско-польская граница будет установлена по «линии Керзона». Но с этим ни в коей мере не желало соглашаться польское эмигрантское правительство С. Миколайчика: оно по-прежнему претендовало на украинские и белорусские земли и 5 января 1944 года опубликовало заявление, в котором выдвигалось наглое (иначе его и назвать трудно) требование об установлении польской администрации на этих территориях немедленно после освобождения их Красной Армией!

18 июля пришли в движение войска 1-го Белорусского фронта, в состав которого входила и 1-я Польская армия. Уже через два дня войска Рокоссовского пересекли Западный Буг. Освобождение Польши началось.

На заседании в Ставке 27–29 июля была рассмотрена обстановка на советско-германском фронте в целом и на отдельных направлениях. Положение на фронте было благоприятным для советской армии – в этом сходились все участники совещания (Сталин, Жуков, Василевский, Антонов). Особенно детально обсудили положение на подступах к Восточной Пруссии и на западном направлении. Ворваться на землю врага в Восточную Пруссию – было бы очень заманчиво, но успех наступления с ходу здесь был маловероятен, требовалась тщательная подготовка прорыва мощной обороны. Напротив, на западном направлении крупных успехов можно было ожидать в ближайшие дни.

Поэтому было решено, что 1-й Белорусский фронт дол жен без остановки развивать наступление в общем направлении на Варшаву и не позже 5–8 августа овладеть ее предместьем на восточном берегу Вислы – Прагой, захватив также плацдармы за рекой. Даже в той, исключительно благоприятной обстановке советское командование не сочло возможным сразу же овладевать Варшавой. И это понятно: Ставка не имела крупных резервов для усиления войск 1-го Белорусского. Упорные и кровопролитные бои шли как на севере – в Прибалтике и на подступах к Восточной Пруссии, так и на юге – в полосе 1-го Украинского фронта.

…Рокоссовский вспоминал: о восстании в городе ему стало известно утром 2 августа. С высокой заводской трубы наблюдал он за горящей Варшавой – городом своей юности. Никакой связи с восставшими в ближайшие дни не удалось установить и, что гораздо хуже, Рокоссовский не мог помочь повстанцам: его фронт не располагал для того силами.

5 августа Сталин писал Черчиллю:

«Ваше послание о Варшаве получил. Думаю, что сообщенная Вам информация поляков сильно преувеличена и не внушает доверия. К такому выводу можно прийти хотя бы на том основании, что поляки-эмигранты уже приписали себе чуть ли не взятие Вильно какими-то частями Крайовой армии и даже объявили об этом по радио. Но это, конечно, не соответствует действительности ни в какой мере. Крайова армия поляков состоит из нескольких отрядов, которые неправильно называются дивизиями. У них нет ни артиллерии, ни авиации, ни танков. Я не представляю, как подобные отряды могут взять Варшаву, на оборону которой немцы выставили четыре танковые дивизии, в том числе дивизию «Герман Геринг».

Тем не менее советское командование намеревалось организовать новую наступательную операцию по освобождению Варшавы. Жуков и Рокоссовский представили в Генштаб свои соображения, и на их основе был выработан план фронтовой операции.

К сожалению, в этом наступлении 1-й Белорусский фронт мог рассчитывать только на свои силы. Ставка не имела в то время крупных резервов, а развернувшиеся в Прибалтике, на Западной Украине и в Прикарпатье наступательные операции поглощали все ресурсы.

Между тем на Западе буржуазная пресса, в особенности польская эмигрантская, развернула кампанию, обвиняя советское командование в нежелании помочь восставшим. При этом буржуазная пресса не стеснялась утверждать, что повстанцы находятся в контакте с советским командованием, просят о помощи и не получают ее.

Не ограничившись этим, Сталин самым тщательным образом ознакомился с ситуацией в Варшаве. 16 августа он сообщал Черчиллю:

«1. После беседы с г. Миколайчиком я распорядился, чтобы командование Красной Армии интенсивно сбрасывало вооружение в район Варшавы. Был также сброшен парашютист-связной, который, как докладывает командование, не добился цели, так как был убит немцами.

В дальнейшем, ознакомившись ближе с варшавским делом, я убедился, что варшавская акция представляет безрассудную ужасную авантюру, стоящую населению больших жертв. Этого не было бы, если бы советское командование было информировано до начала варшавской акции и если бы поляки поддерживали с последним контакт. При создавшемся положении советское командование пришло к выводу, что оно должно отмежеваться от варшавской авантюры, так как оно не может нести ни прямой, ни косвенной ответственности за варшавскую акцию».

А в Варшаве шли бои, и повстанцам необходимо было помочь. Во время одного из разговоров с Рокоссовским Сталин приказал:

– Еще раз внимательно рассмотреть вопрос о варшавской операции. Следует, пока идет подготовка, организовать доставку вооружения повстанцам…