И в сумерках придёт рассвет

«Он не станет помогать Вам, госпожа Каргиона!» – возразил голос, желавший добить меня. «Когда мы отвезём его в темницу Дерга, под пытками Катараса он поведает и то, что знает и то, что не знает. Тащите его в повозку к пленным!» Чьи-то руки схватили меня и понесли прочь, но ведьма вновь окликнула их: «Постойте-ка! Боюсь, он не доживёт до Дерга. Надо избавить его от оков магии». Она прошептала какое-то заклятие, и меня будто подбросило и швырнуло вновь на землю. Я решил, что умер окончательно. Но на смену адской боли пришло облегчение. Я начал дышать, сердце вновь забилось, а через некоторое время я открыл глаза.

Джастин тяжко вздохнул, воспоминания ему давались с трудом.

– Я увидел вокруг  искорёженные, израненные тела. Мы были свалены как дрова в большую повозку, медленно уезжавшую от пепелища Джалисона. Долго ещё я приходил в себя. За нами почти не следили – пленники были в таком состоянии, что могли лишь стонать от боли, а некоторым и это не удавалось. Раны у многих (может, и  у меня) начали гноиться. Смрад над повозкой стоял как от мертвечины. Никогда не позабуду тот страшный путь! С каждым днём я пытался пробудить в себе жизнь: сначала пошевелил пальцем, затем кистью, рукой, другой, наконец, ногами… И вот я почувствовал, что жизнь вернулась в моё полумертвое тело.

Слушая Джастина, Мара беззвучно плакала. В этот день она попросту не могла сдержать слёз, и они текли рекой, прозрачными каплями скатываясь по щекам. Элькит казалась равнодушной, словно ей не было дела до этой истории, но в глазах её мерцал какой-то странный желтый огонь, говорящий, что и ей горько и страшно слушать этот давно известный ей рассказ.

– Однажды ночью, когда стражники наши уснули, – продолжал Джастин. – Я выбрался из телеги и уполз в лес. Так, словно червь, я пробирался по мокрой от дождя траве всю ночь, и ещё половину следующего дня. Мне казалось, я двигаюсь быстро, но думаю, что за это время я почти не сдвинулся с места. Там ноги мои наконец-то стали сильнее, и я пошёл, пошёл на восток, ориентируясь по солнцу и местности.

Казалось, он был не здесь, а там, на окраинах Каран Гелана.

– Как и ты, Мара, я хотел дойти до Остенграда и просить у твоего дяди помощи для себя, и для тебя, моя ясная госпожа. Но шёл я очень-очень медленно, шатаясь, как забулдыга, не просыхавший неделю. И шаги мои были нетверды как первые шаги ребёнка.

И всё-таки я двигался к Востоку, стараясь избегать дорог и селений, страшась вновь угодить в лапы Каран Гелана. Я питался тем, что находил: ягодами, травами. У меня был нож, но сил на охоту не доставало.

Джастин коротко улыбнулся своей принцессе.

– Мысль о том, что Каргиона не нашла тебя, моя госпожа, согревала моё сердце и придавала воли к борьбе. Но были и другие: о разрушении Джалисона, о гибели короля Тиарена и твоей матери госпожи Далы Ладины, и многих других – тех, кого я знал с юности, тех, кто был моими друзьями. И от этих мыслей становилось тоскливо, отчаяние наваливалось на меня тяжким грузом, и это лишало меня последних сил.

С каждым словом он всё больше мрачнел.

– Когда я достиг Джалисона и увидел, во что превратился Королевский сад роз, то и вовсе рухнул на колени, уже не в силах подняться. Но твои серебряные розы, Мара, цвели, несмотря ни на что!

И я пополз дальше, теперь уже на четвереньках, сдирая руки и колени. Но боль уже не чувствовалась. Вернее, она уже не уходила вовсе, и я уже не видел ничего вокруг.

Когда я добрался до Восточного пути, у меня вроде бы открылось второе дыхание, ведь я увидел горы Остенграда. Мне чудилось, что я почти достиг цели.

Там же, на равнине, ко мне привязался волк. Старый и слабый, он не решался напасть даже на такое ничтожное существо, коим я был тогда. Но, между тем, волк не оставлял меня, и я знал, что, когда я совсем упаду, он не упустит случая перекусить мною.

Наверное, прошло ещё несколько дней пути… Я тогда потерял счёт времени. В конце концов, я совершенно выбился из сил и упал на дороге в лесу. Мне преграждало путь повалившееся дерево, и преодолеть это препятствие я не смог!

Тогда волк напал на меня. Но я не позволил ему убить себя – я полоснул его ножом. И мой серый враг-друг убежал прочь.

После я лежал долго-долго, чувствуя, как сочится кровь из ран, нанесённых зверем. Я знал, что умираю, но уже ничто не заставило бы меня встать.

Потом я почувствовал прикосновение чего-то мягкого, тёплого, и решил, что это вернулся волк, дабы довершить начатое. Я даже представил, как он будет пожирать меня заживо, а я ничего не смогу сделать…

Но я всё же смог слегка приоткрыть глаза и увидел большую чёрную кошку. Она рассматривала меня зелёными глазами хищницы, но как-то совсем не по-кошачьи. Потом вместо кошки взору моему явилась столь прекрасная красавица, что я принял её за видение.

Джастин нашёл изящную руку Элькит и, с любовью глядя на волшебницу, поцеловал её тонкие пальцы.