И в сумерках придёт рассвет

Но по вечерам, оставаясь одна, Мара Джалина подолгу глядела на север, где лежал изумрудный лес Элькит. Тоска по сыну становилась всё невыносимее.

Ей выделили собственную комнату, нашли платье жемчужно-серого цвета, не очень богатое, но на взгляд короля более подходящее для наследницы дома Ринай.

Маре предоставили полную свободу. Она вольно бродила по всему Остенграду, знакомясь с его жителями и их бытом.

Женщины (служанки, прачки, кухарки, швеи, жены воителей) жили в основном на первом этаже замка. Но их было немного… Зато мужчин-воинов хватало с лихвой!

Чтобы не томиться от безделья, Мара помогала в работе женщинам внизу. Здесь, в доме Ринай Дри, полном разных предрассудков и нравственных принципов, работать руками не возбранялось даже самому королю Даргену и его наследникам.

И старому королю по душе пришлись рвения Мары. Но, если честно, она скучала на кухне и вскоре уговорила Калахая брать её с собой в дозоры. Учитывая ловкость и меткость девушки, она была в этих походах не обузой, но подмогой, и Калахай легко согласился. Это желание Мары тоже было одобрено Даргеном Дри. Хотя пока в окрестностях Остенграда было мирно, и за все их походы не было поймано или убито ни одного врага.

Столкновение с Гермисеем при первой встрече было давно и легко забыто. И Мара Джалина чувствовала с его стороны уважение и опеку не меньшие, чем от дяди или младшего брата.

Калахай, понравившийся ей с первого взгляда, теперь и вовсе завоевал сердце Мары.

Лишь две вещи огорчали её в этом угрюмом раю: первая – всеобщая непреодолимая ненависть к эльфам. Мару огорчало более всего то, что она была не обоснована  и истекала, как гнойная слизь, из старой глупой легенды, сеявшей раздор и вражду. Легенды, покрытой пылью столетий и паутиной, трухлявой, как изъеденное червями дерево.

Горцы не желали понимать, что в древние времена жили другие люди и другие Элдинэ, и нынешняя ненависть не оправдана. Но здесь слово «эльф» служило ругательством.

И даже добродушный Калахай, которому, казалось, чужда вообще всякая злоба, поддерживал эту ненависть, которая была просто традицией. Традицией, соблюдаемой неукоснительно, как обычай владеть оружием, любить охоту, уважать старшего.

Именно эта традиция, а не страх, как в Галиорте, заставляла людей Востока питать жгучую неприязнь к Звёздному Народу. И эта привычка не желала умирать, несмотря на всю свою древность.

Вторым поводом для огорчения служила разлука с сыном. Мара Джалина не могла больше оставаться вдали от него, в безопасности, зная, что беда может настигнуть малютку. Он снился ей каждую ночь, и принцесса просыпалась в слезах. Её мучила разлука с сыном. А ещё собственная совесть за то, что она лгала  и боялась открыть правду.

В один из тихих вечеров, когда, чудилось, весь замок уже погрузился в сон, к ней неожиданно явился Калахай. И, как ни старалась Мара Джалина, она не смогла скрыть заплаканных глаз.

– Что с тобой, сестра? – забеспокоился принц.

Он допытывался, пока не добился своего.

– Пообещай не говорить королю Даргену, что я расскажу тебе! – взмолилась Мара со слезами.

– Я не могу лгать отцу, и не проси меня об этом! – не согласился Калахай.

– Я не прошу лгать, просто потерпи немного, хоть ещё один денёк! Я всё расскажу, обещаю. Но мне так страшно! Судьба моя в твоих руках, и это непросто громкие слова! Там… – Мара указала рукой на север, – остался мой ребёнок, мой сын Киралейн.

– Сын? – воскликнул Калахай. – Отчего же ты не взяла его с собой?

– Оттого, что здесь не будут рады наследнику Лейндейла, ибо отец его – эльф, – отвечала Мара.

Калахай отшатнулся. Лицо его выдавало море бушующих чувств, и вряд ли среди них нашлось бы хоть одно светлое.

– Как же так, Мара Джалина? Как ты могла связаться с эльфом?! Так опуститься! – воскликнул младший сын Даргена.

– Ты заблуждаешься насчёт эльфов, друг мой! Как и все вы, – терпеливо пыталась объяснить принцесса. – Древние легенды иногда вводят в заблуждение. Я не могу ненавидеть эльфов – они спасли мне жизнь, защитили от слуг Катараса, дали кров и заботились обо мне. А мой Лиарин… О, если бы ты видел его, Калахай! Моего эльфийского князя, потомка великого Огина.

Она невольно улыбнулась сквозь слёзы.

– Эльфийская волшебница Аринэль открыла мне, кто я есть. Она вернула мне память о вас, об Остенграде. Она спасла меня от Каргионы. Она помогла родиться на свет моему ребёнку! Как же я могу презирать их после этого? Как я могу ненавидеть Элдинэ, если мой ребёнок, мой любимый сыночек Киралейн – наполовину эльф?

И древнее пророчество гласит, что мой Киралейн положит конец правлению Катараса, уничтожит мага и Каргиону. Поэтому они преследуют меня и моего малыша, дабы не сбылось предсказание Кара, преследует с того дня, как пал Джалисон.

Мара заплакала, не в силах и дальше сдерживать боль и страх.

– Мне нужна защита, Калахай! Я верила, что найду её здесь, в Остенграде. Но ещё большая защита нужна моему сыну, и я вижу, что не получу её здесь. Из-за старой глупой легенды наследник Светлого края, принц Ринай, будет обречен на скитания, а может и гибель!