И в сумерках придёт рассвет

Лошадь, возмущенная наглостью, попыталась вырваться, но на неё навалилось уже столько могучих рук, что это стало невозможно. К тому же, эльфийские кони считали недостойным бросать пусть даже временных хозяев в час опасности, и Майрана смиренно застыла на месте.

А принцесса гадала, что за новая напасть обрушилась на неё.

Меж тем, по склону, вслед за этой ордой, спускался неторопливо ещё один человек.

Он подошёл к Маре, и она смогла рассмотреть его: высокий, широкоплечий мужчина лет сорока, в отличной форме, в такой же странной одежде, что и у других. У него были длинные, собранные в хвост волосы цвета воронова крыла, насмешливые тёмные глаза, а, кроме того, тонкие, как ниточка, чёрные усики и лёгкий намёк на бородку.

Он отвесил Маре низкий поклон, галантно взмахнув руками, а затем, подбоченился и, заложив пальцы за ремень, сказал, то ли шутя, то ли издеваясь:

– Добро пожаловать в Дикие Западные земли, любезная госпожа! А именно, в Разбойничий лес, где Вы имели честь быть ограбленной шайкой атамана Гриера, то бишь меня, собственной персоной!

Мара открыла рот, но так и не нашла, что ответить на столь странное приветствие. Но шутник-атаман, казалось, и не ждал ответа. Он оглядел Майрану.

– Отличная лошадь! – воскликнул разбойник.

– И отличный кошель серебра! – откликнулся кто-то из шайки.

– Благодарим за столь щедрые дары! – вновь поклонился атаман.

И Мара решила, что он по жизни обожает паясничать.

– Что ж, господин Гриер, если Вы довольны приобретением и, учитывая, что взять с меня больше нечего, могу  я продолжить свой путь? – спросила, наконец, девушка, стараясь скрыть волнение в голосе.

Она понимала, что эльфийская лошадь сможет вырваться из рук разбойников, и её волновало только одно – как спасти сына.

– Разумеется, – улыбнулся разбойник, – разумеется… нет!

И шайка громко захохотала.

– У Вас симпатичная мордашка, моя любезная госпожа! Слишком симпатичная, чтобы отпускать Вас на все четыре стороны. В нашем логове, как раз, не хватает симпатичных мордашек, – продолжал Гриер.  – Нашими-то только детей пугать! Псам Гелана и то фору дадим. А бабы у нас не приживаются чегой-то! Вот и довольствуемся проезжающими… Ведь каждому разбойнику тож хочется немного любви и тепла.

– Разве не нашлось женщин, которые  добровольно бы остались жить с вами? Ведь были же наверняка у многих из вас жены? Не родились же вы сразу разбойниками? – удивилась Мара.

Этот вопрос девушки был встречен новым оглушительным взрывом хохота.

– Ну, насмешили, любезная госпожа! – воскликнул Гриер, у него от смеха слёзы на глазах выступили. – Кто же согласится на это добровольно? Вы, как погляжу, особо-то желанием не горите с нами участь воровской судьбы разделить. А другие бабы, что ж дурнее Вас? У нас в лесу, знаете ли, не королевские палаты, да и сами мы в мечтах девицам вряд ли являемся! А если какая дура и согласилась бы от безысходности, не найдя жениха среди приличных людей, так у неё, пожалуй, была бы такая рожа, что и кошмарном сне не увидишь, и в пьяном угаре не представишь. А ты вот ничего… И мордашка, и волосы, и фигура, в аккурат! Самое оно!

Гриер порывистым движением откинул полу её плаща, намереваясь получше оценить телосложение девушки, но вместо этого с изумлением уставился на Киралейна, который взирал на него огромными глазёнками с не меньшим удивлением.

– Ба, дружки любезные, гляньте-ка! – обратился он к окружающим. – А к девке-то ещё и ребятёнок прилагается! Кто желает понянькаться?

В этот миг Маре Джалине стало по-настоящему страшно.

– Это кто? – спросил Гриер.

– Мальчик, – ответила Мара, сдавленным голосом, обнимая одной рукой Киралейна, словно могла спасти его так.

– Пацан. Ха, братцы, в нашей стае прибыло! – крикнул Гриер громко, и разбойники вновь загоготали.

Не смешно было только Маре. Она твердила себе, что отчаиваться  рано, главное, протянуть время, а там можно будет что-нибудь придумать. Но что? Безвыходных ситуаций не бывает…

«Только, боюсь, пока я найду выход, они успеют убить моего мальчика и пустить меня по кругу», – с содроганием размышляла девушка.

Атаман, задумавшись на миг, в конце концов, решил:

– Ладно, не изверги же мы! – разбойники вновь захохотали. – Я не люблю бессмысленной крови. Если  будешь вести себя хорошо, и твой пацан не станет нам досаждать своим рёвом, ты сможешь взять его с собой в наше логово. Как знать, может из него вырастет лихой разбойник, если он, разумеется, не помрёт в какую-нибудь морозную зиму. Айда домой, молодцы мои! – крикнул он, и ему откликнулся хор одобрительных голосов.

– Нет, господин Гриер! – взмолилась Мара Джалина. – Я заклинаю Вас – отпустите меня!

Атаман обернулся, глядя на неё изумленно.

– Я еду в Ласну! Мне нужно заботиться о сыне. Я не могу жить у разбойников. Мой ребёнок погибнет здесь. Возьмите мои деньги, лошадь, но нас отпустите! Умоляю, во имя Творца Милосердного! Пожалейте!

На лице атамана шайки больше не было ни тени насмешки, лишь холодная маска убийцы.

Он взял Мару за подбородок и сказал жёстко, глядя ей в лицо: