И вдруг никого не стало

Он делал вид, будто подбирает слова.

– Ты занимаешься пиаром, я – журналистикой. У меня есть информация, и подать ее – моя работа. Не беспокойся, я в курсе, как надо повернуть тему, и прежде всего я ни в малейшей степени не хочу повредить Луизе. Ты ведь в этом не сомневаешься, Луиза? – он повернулся к ней, безуспешно, как и Алиса, призывая ее в свидетели. – Не стану ничего от тебя скрывать, я с самого начала почувствовал в этой истории нечто странное. У меня есть кое-какое чутье, – прибавил он. – Так что теперь надо начинать все сначала. Луиза, мы с тобой по-прежнему в одной команде, но я прошу тебя больше ничего не утаивать.

– Чутье! Повернуть тему! – Алиса снова взорвалась. – Ты ничем не отличаешься от других, тебе ни до кого нет дела, кроме себя самого. Твое знаменитое чутье тебе подсказывает только то, что можно наброситься на беззащитную девушку. Слушать противно! И ты еще ко всему прочему намекаешь, что она и в другом наврала? Может, скажешь еще, что она попросту тихо убила мужа и потопила судно?

– Этого я не знаю, это знает только Луиза.

– Сволочь!

Пьер-Ив вскочил:

– Ну все, хватит оскорблений! По-моему, нам всем пора уняться. Луиза, я тебе завтра позвоню, и мы еще раз спокойно все обсудим. Не волнуйся, для тебя не будет никаких неприятных последствий.

Схватив пальто, он выбежал, не дав им ответить. Они так и остались сидеть на диване, Алиса снова привлекла к себе Луизу:

– Душенька моя, вот уж что тебе было совершенно ни к чему. Этот тупица ничего не понимает. Я уже говорила тебе, что мне пришлось пережить нечто похожее. Меня все еще преследует мысль о том, что я могла помешать брату это сделать. Но любому психологу известно, что инстинкт выживания другим не передается. У тебя и у меня он есть, у них – не было. Ужасно, но это так. Послушай, завтра ты должна сказать этому журналистишке, что ты наговорила невесть чего, потому что после похорон была сама не своя, ты не могла себе простить, что не сумела спасти Людовика, скажи ему, что ты все это выдумала. Как бы там ни было, у него нет никаких доказательств, и для него же лучше даже и не пытаться ни на что намекать, или его точно привлекут за клевету. Он не станет рисковать, но если потребуется – я буду свидетельствовать в твою пользу, и ты выиграешь дело. Я тебе очень советую не связываться с его паршивой книжкой, я помогу тебе разорвать контракты.

Алиса глубоко вздохнула, на ее лице снова появилась улыбка.

– Ты должна пообещать мне, что больше никогда никому об этом не расскажешь. Или расскажешь только психологу, если это тебе поможет. Я уже говорила, что тебе есть к кому пойти, и здесь можно положиться на профессиональную тайну. Ну, дай мне слово, что будешь молчать.

Она взяла Луизу за подбородок и приподняла ее лицо – так поступают с ребенком, когда вымогают у него обещание. И испугалась, увидев ее пустой, отсутствующий взгляд.

Алиса знала этот взгляд. Три года назад она часто встречалась с таким же взглядом брата.

* * *

Она все испортила, все погубила, все потеряла. Людовик умер, у нее нет ни работы, ни квартиры. Двое ее лучших друзей только что поссорились по ее вине. У нее нет будущего. С кино придется проститься. Весь мир ополчится на нее, на нее даже в суд подадут. Выход, который предложила Алиса, – никакой не выход, потому что она сказала правду, сказала то, что терзает ее вот уже который месяц. И больше молчать не станет.

К себе в гостиницу Луиза вернулась еще до полудня. Разделась, приняла две таблетки снотворного, долго смотрела на коробочку с лекарством, потом включила телевизор и легла в постель. Такой у нее способ перестать думать.

Утро следующего дня выдалось великолепное. Сильный северный ветер разогнал тучи. Луиза долго глядела в окно, толком не понимая, где она находится и который теперь час. А потом вспомнила все. И, не двигаясь с места, стала чего-то ждать. Пролетели две птицы, кажется, это гуси, редкие гости в небе над Парижем, инстинкт указывает им дорогу. И в голове Луизы вдруг наступила ясность. Она последует примеру этих птиц: улетит, сбежит, бросит здесь этот клубок, который невозможно распутать, она исчезнет, и на этот раз окончательно.

Ее охватило нетерпение, она вскочила, на душ времени пожалела, вещи собирать тоже не стала и, взяв только ноутбук и телефон, спустилась вниз, чтобы расплатиться.