И верить, и любить

Вот опять отуманилось, подсинилось оконце.
На реке перекатная присмирела волна.
С колесницы зари, что приподнята солнцем,
Соскочив, колесом покатилась луна.

Вдалеке, по-над лесом, просверкали зарницы,
Чёрный лес приумолк, притаился, как тать…
Голубиная книга! Ты какие страницы
В эту полночь дозволишь человеку листать?

Нет начала той книге, и нет эпилога.
Мировую загадку эта книга таит.
Как прочитано мало!
Как узнано много!
И не ведаем,
Что нам узнать предстоит…

Попутчик

Ехал в поезде житель столичный —
Пустозвонный запечный сверчок,
А попутчиком был необычный,
Молчаливый такой мужичок.

Стал москвич на молчание злиться
И услышал такие слова:
«Если скажется посвистом птица,
Я с полслова пойму, какова».

И добавил молчавший весь вечер
Проницательный провинциал:
«Ты своё просвистел. Твои речи
Долго слушал я, долго внимал.

Виден сыч по лихому полёту,
А сова по погляду видна.
Но твоих разговоров полова,
Ты поверь мне на слово – вредна.

Лопухи не растут выше ясеня,
Всё одно – лопухи не дубы.
Петухи не взлетят выше ястреба,
Хоть цветисты они, да слабы.
О себе рассказать?.. До утра
Рассказал бы, да слазить пора».

«Уезжаю. Никто ни слова…»

Уезжаю. Никто ни слова.
Я привык уезжать как-нибудь.
До Касимова, до родного
Не такой уж далёкий путь.
На автобусе междугородном
Всем положено семь часов
Потрястись по рязанским дорогам
Средь полей да сосновых лесов.
Здесь с попутчиком можно спорить
И на чём только свет стоит
Тех, кто эти дороги строит,
Между прочим, беззлобно бранить.
Вдоль шоссе по мещерскому краю
Монотонно гудят провода,
Огоньки деревень набегают
Неожиданно, словно орда.
Лес глядит исподлобья, зловеще,
Ветра быстрого катит волна,
И глядит на их вечное вече,
Облака раздвигая, луна…
А когда подъезжал я к дому,
Всё с попутчиком говоря,
Диск луны покатился долу,
И забрезжила чуть заря.
Вот она, воспарив над лугом,
Рассиялась! Сошла роса.
Озарила сосну над Стругом
И торговые корпуса,
Весь Касимов!.. И вот уж первый
Парохода поёт гудок.
Вот и к маме стучусь я в двери:
«Это я». – «Заходи, сынок».

«Свои доплетает венки…»

Свои доплетает венки
Мой август соловый.
Но ввысь ещё лезут вьюнки
По нитке суровой.

Но август пока что со мной
Ещё не в разлуке.
Черны, словно хлеб аржаной,
И плечи, и руки.

И воды светлы, но уже
Их тронула синька.
Под вечер печаль на душе —
Попробуй, усни-ка!

И полночь ещё не молчит,
Не смотрит сурово,
Но в песне, плывущей в ночи,
О лете – ни слова.

«Дни осенние, дни непогожие…»