И восстанут мертвые. Смерть знахаря. Любопытство убивает

Гарольд Гринлиз, чей смертный приговор в связи с убийством в Редстеде в 1922 году был впоследствии заменен пожизненным заключением, вышел сегодня из тюрьмы.

Что за черт? Разумеется, старый Уолл интересовался преступлениями меньше, чем сломанными костями. И все же почему он хранил только эти три вырезки? Возможно, те дела как-то связаны с нынешними событиями. По крайней мере, узнать подробнее о каждом из них не помешает.

Литтлджон направился к телефону, позвонил в Скотленд-Ярд и попросил прислать ему развернутую информацию об упомянутых в вырезках делах. Затем он вложил вырезки в свой блокнот, упаковал альбом, убрал в портфель и запер. Настало время навестить миссис Эллиот.

Экономка напомнила ему Жучиху – персонажа пьесы братьев Чапек «Из жизни насекомых». За считаные часы она умудрилась подготовиться к скорбной церемонии и облачилась в глубокий траур. Гиллибранд уже прибыл в Угловой дом. Он представил инспектора из Скотленд-Ярда женщине в черном. Та успела немного оправиться от потрясения, и, обуреваемая жаждой справедливого возмездия, намеревалась побеседовать с полицейскими.

– Я сделаю все, чтобы изувер, сотворивший такое с хозяином, отправился на виселицу, и ничто меня не остановит, – заявила она и разрыдалась.

– Если не возражаете, миссис Эллиот, давайте перейдем прямо к делу, – произнес Литтлджон после небольшой паузы, когда экономка высморкалась и немного успокоилась. – Кто-нибудь знал, что в вечер убийства вы уехали из дома на всю ночь?

– Вначале нет, сэр. Но об этом, конечно, узнала вся деревня, когда мистер Уолл отправился ужинать в паб. После чая он сказал хозяину «Человека смертного», что я уехала в гости и вернусь только на следующий день.

– И еще одна деталь. Когда вы уходили, окна были заперты на задвижки?

– Все, кроме окна в спальне мистера Уолла. Он не любил, когда открывали окна внизу. Жаловался, что на улице слишком шумно.

– Вы уверены, миссис Эллиот?

– Совершенно. Я обошла все комнаты перед отъездом.

– И французское окно в столовой тоже?

– Да. Ключ мы держали в вазочке на каминной полке.

– Это окно часто открывали?

– Время от времени. Мистер Уолл любил посидеть на лужайке в саду или даже выпить там чаю, а то и пообедать в хорошую погоду.

– Этой дверью многие пользовались? Я хотел сказать, пациентов впускали в дом через нее?

– Никогда, сэр. Они всегда входили в парадную дверь. Торговцы пользовались боковой дверью, а в часы консультаций она служила входом в приемную.

– Вас удивит, если я скажу, что незадолго до смерти мистера Уолла кто-то вошел в дом через французское окно?

– Надо же… я понятия не имела.

– Как я понял, прежде некоторых пациентов мистера Уолла размещали здесь, в своего рода частной лечебнице. Это верно?

– Да, сэр.

– Забота об этих пациентах лежала на вас, миссис Эллиот?

– Я следила, чтобы им было удобно, занималась их комнатами и питанием, а мистер Уолл – лечением.

– Какого рода больные это были?

– Ну, сэр… чаще всего, футболисты с повреждениями связок или мышц. Еще, наверное, те, что не хотели или не могли ездить на сеансы издалека и предпочитали останавливаться тут. А иной раз на консультацию прибывали люди с большими деньгами, им нравилась наша деревня и дом. Они оставались здесь, пока хозяин не закончит лечение.

– А странные личности среди них попадались?

– Еще как много, сэр! Один пожилой джентльмен не хотел принимать ванну. Говорил, что всю свою жизнь мылся в старой бочке, так уж он привык. Вот мне и пришлось поехать в город, купить ему бочку, а потом каждое утро таскать воду, чтобы наполнить ее. Это был полковник, нога у него не гнулась. Мистер Уолл и ему тоже очень помог.

– Бывало, чтобы кто-нибудь из пациентов приходил тайком? То есть, возможно, кто-то не хотел, чтобы все знали о его визите к мистеру Уоллу?

– Таких тоже хватало с избытком, сэр. Посещал нас один епископ, у него сын был врачом. Старик страдал серьезным воспалением нерва, а сын ничем не мог ему помочь. Мистер Уолл вылечил его. Но епископу не хотелось, чтобы люди думали, будто его сын ни на что не годен и потому отцу приходится ходить к знахарю. Однажды к нам даже доктор пожаловал. Явился на прием, когда уже стемнело, и ушел впотьмах. Кажется, у него было что-то со спиной.

– Хорошо, миссис Эллиот. Думаю, пока на этом все. Но я уверен, что мы еще увидимся позднее. Я смогу с вами связаться?

– Да, сэр. Неделю-две я пробуду у сестры: у мистера Гиллибранда есть адрес, – но туда можно и позвонить.

Литтлджон обсудил дело с коллегами, затем Гиллибранд предложил навестить священника.

– До начала дознания осталось достаточно времени, если у вас нет ничего более срочного, Литтлджон. В этот час мы как раз застанем старика дома.