И восстанут мертвые. Смерть знахаря. Любопытство убивает

Доктор Китинг рухнул в кресло и осушил одним глотком полстакана виски.

– И что с того? – буркнул он. За его бравадой чувствовались страх и растерянность.

– Расскажите мне, как все было на самом деле, доктор. На этом мы и закончим. Ложь вам не поможет, а вызовет лишние подозрения.

Китинг к тому времени окончательно пал духом, старался не встречаться взглядом с инспектором. Он заговорил, обращаясь к ножу для бумаги, который держал в руке:

– Что ж, ладно. Надо так надо, если вы непременно хотите знать. Хотя эта история покажется вам еще менее правдоподобной, чем первая. Чертов Барджери!

– Не нужно никого проклинать. А в будущем не пытайтесь заставить порядочных людей обманывать полицию. Ну же, доктор, рассказывайте, где вы провели вечер.

– Я проспал полночи в своей машине на дороге через Ханбери-Вуд.

Слова Китинга прозвучали как признание мальчишки, которого поймали на воровстве яблок.

– Что?

– Ну вот, я знал, что вы мне не поверите! Однако на сей раз это правда. Я поехал навестить друзей в Толби и выпил лишнего. Вел автомобиль, но на обратном пути на меня, наверное, подействовал свежий воздух. Я не смог ехать прямо. Вокруг было полно армейских грузовиков, мне не хотелось столкнуться с одним из них. Я свернул с главной дороги на боковую, что тянется через Ханбери-Вуд. Там я немного посидел, постарался успокоиться, а потом… сам не знаю, как уснул. Я проспал часа два или три. Домой добрался только в четвертом часу.

– А когда вы покинули Толби?

– В десять. Мы просидели в придорожном пабе до самого закрытия. Мне надо было еще кое-куда заглянуть, поэтому я не вернулся обратно с друзьями.

– Значит, решающий час вы проспали, доктор?

– Да… Знаю, вы мне не поверите, но я ничего не выдумываю.

– Ваши друзья подтвердят, что до десяти часов вы сидели в пабе?

– Да. Только не упоминайте о том, что случилось со мной после.

– Я поступлю как сочту нужным, доктор. Вам еще повезло, что я не отправил вас за решетку по подозрению в убийстве. Назовите мне, пожалуйста, имена ваших друзей.

Китинг смущенно перечислил имена и адреса мужчины и двух женщин.

– Спасибо, доктор. И впредь, пожалуйста, не пытайтесь лгать полиции. Обман непременно раскроется. Сегодня утром вы заставили меня гоняться за миражами, и это меня рассердило.

Китинг остался сидеть, уставившись в пустой стакан. Он не извинился и не сделал попытки встать.

– Вероятно, нам предстоит еще встретиться, доктор. Надеюсь, ваша история подтвердится.

Литтлджон не прибавил больше ни слова, повернулся и ушел. У него не хватило терпения даже на вежливое прощание. «Хотелось бы надеяться, что у миссис Китинг есть брат или даже любовник, который когда-нибудь хорошенько вздует этого мерзавца», – подумал он уже за дверью. При мысли, что такой человек занимается врачебной практикой, инспектору стало тошно.

Глава 12. Безымянный пациент

Но, может быть, вас все же позабавят

Их тяжкие усилья вас развлечь[47].

Литтлджону пришло в голову, что врачебные записи десятилетней давности покойного мистера Уолла представляют интерес для расследования. Внимательное изучение могло обнаружить связь между костоправом и газетными заметками об ограблении банка, поэтому он позвонил Гиллибранду, и тот отправил с порученцем журналы с историями болезней в Столден.

Инспектор удобно устроился в тихом летнем домике в прелестном саду позади «Человека смертного», раскурил трубку, заказал кружку пива и погрузился в работу. Однако вскоре столкнулся с непреодолимым препятствием. Первый же журнал, за который он взялся, привел его в замешательство. Мистер Уолл заполнял страницы аккуратным убористым почерком, содержал книги в идеальном порядке и придерживался строгой хронологии. Заносил в журнал подробные сведения о пациентах и проводимом лечении, в каждом случае история болезни сопровождалась тщательно составленными перекрестными отсылками, которые связывали записи между собой. Мистер Уолл отличался редкой скрупулезностью, однако разобраться в его наследии было нелегко. Записи изобиловали специальными терминами: старый костоправ изъяснялся на языке анатомии. Похоже, он обладал обширными познаниями в классической медицине, свободно владел научной терминологией и методикой описания. Литтлджон легко разбирал его почерк, но содержание записей казалось ему сплошной тарабарщиной.

Тем не менее один случай привлек к себе особое внимание детектива. Речь шла о некоем Джозефе Боллингтоне. Впервые он обратился к мистеру Уоллу десять лет назад, в тот самый день, когда ограбили банк. Этот Дж. Б., как именовал его в дальнейшем мистер Уолл, был, похоже, важным пациентом, поскольку лечение его продолжалось несколько месяцев. Литтлджон не понял, что случилось с Боллингтоном: ему так и не удалось пробиться сквозь лабиринт медицинского жаргона, – вдобавок записи пестрели сокращениями, что усложняло задачу. Однако, судя по многочисленным замечаниям костоправа, тот остался доволен результатами своих опытов и экспериментов.