И все небо для нас

– Что? Я просто сказал правду, – Гордей пожимает плечами.

Закатываю глаза, но сама не могу сдержать улыбки.

– Мила, ты где? – зовет Ирма.

– Так вот же… – указываю на диван и понимаю, что сестра куда-то делась.

Пока мы смеялись, она могла уйти на кухню, в комнату или в туалет. Может, вышла на крыльцо подышать? Вдруг ей стало скучно со взрослыми.

– Схожу посмотрю в комнате, – говорю.

– А я на кухне, – подхватывает Ирма.

– Проверю крыльцо, – присоединяется Гордей.

– Проверю мастерскую. Может, она туда забежала. Мила очень любопытная, – успокаивающе говорит дядя.

Мы расходимся как по команде.

– Милка, ты тут? – заглядываю в комнату.

Тишина. Проверяю туалет, спальню дяди с тетей – ничего. Сердце подскакивает к горлу, от волнения готовое биться о зубы. На трясущихся ногах сбегаю вниз.

– Нашли? – спрашиваю, запыхавшись.

Мы с Гордеем и Ирмой растерянно переглядываемся. Домой заходит Тихон. Поймав на себе наши взгляды, он качает головой.

– Она убежала, – хватаюсь за голову. – Куда? Уже скоро ночь!

В глазах темнеет. Прикладываю руку к груди и едва не падаю. Гордей вовремя подхватывает меня.

– Мы найдем ее, – уверенно заявляет дядя. – Одевайтесь, я принесу фонарики. Берите телефоны и выходим.

* * *

Мы бродим по дороге и хаотично выкрикиваем: «Мила!»

Наши поиски не приносят успехов. Дрожу от холода, но не могу вернуться и потратить время на переодевание. Сестра для меня важнее всего на свете. И я ее потеряла…

– Как ты? – спрашивает Гордей.

– Только что она была на диване и вдруг пропала, – выхватываю фонариком смартфона так много пространства, как только могу.

– Может, она спряталась в доме?

– Нет. Она не любит прятки. Это… это же Мила. Ей нравится быть на виду.

– Думаешь, она приревновала, что все внимание приковано к тебе?

Размышляю, хаотично прикидывая варианты, и уверенно качаю головой.

– Нет. Здесь что-то другое.

Замираю от внезапно возникшего страха. Прокручиваю в голове разговор с Лидой, когда она говорила про Дея и его некую «связь» с дядей. Только не это…

– Гордей, – поворачиваюсь к нему, трясясь, и спрашиваю, с трудом проговаривая слова: – Только, пожалуйста, не ври мне. Сейчас ни за что мне не ври, – ловлю его за запястье.

Он обеспокоен, но ничего не говорит.

– Пожалуйста… Лида сказала, – начинаю задыхаться и заглатываю холодный воздух. Вниз по пищеводу проходит неприятный ком. – Лида сказала, что между тобой и дядей была «связь». Она намекала на…

– Нет, – отрезает Гордей. – Тихон – отличный педагог. Он не педофил. Даже не думай об этом.

Выдыхаю с присвистом и прикладываю холодную ладонь ко лбу. Меня еще трясет, но уже не так сильно.

– Послушай, – голос Дея смягчается, – я понимаю, ты боишься за сестру. Мы ее найдем. Она не могла далеко убежать, да и никто бы ее тут не похитил. Сама знаешь, насколько у нас безлюдно.

– Это-то меня и пугает больше всего, – массирую веки и хлопаю себя по щекам, чтобы сосредоточиться.

– Давайте разделимся, – говорит Тихон, когда они с Ирмой подходят. – У всех с собой телефоны?

Мы нестройно киваем.

– Нужно позвонить в полицию и «ЛизуАлерт»! – спохватывается Ирма. – Когда ребенок пропадает, счет идет на минуты!

– Может, Мила вышла ненадолго прогуляться? – предполагает Тихон. – Давайте сначала поищем ее сами.

Ирма судорожно выдыхает, поглаживая живот, но после недолгих колебаний она соглашается.

– Хорошо. Но если через час мы ее не найдем… – тетя умолкает на полуслове, боясь закончить фразу.

Меня передергивает, когда представляю, что могу больше не увидеть сестру. Тетя и дядя удаляются, выкрикивая имя сестры. Гордей берет меня за руку.

– Мне пойти с тобой?

– Нет… лучше разделимся.

– А вдруг тебе станет плохо?

– Я справлюсь, – целую его в щеку, – спасибо. И прости, что задала тот дурацкий вопрос.

Мы расходимся, и я остаюсь наедине со своими мыслями и кошмарами. Небо над головой висит так далеко и так близко одновременно. Полотно с россыпью звезд будто придавливает меня к земле. Я кажусь себе жалкой букашкой.

– Прошу тебя, найдись, – бормочу я, заходя в поле за домом.

* * *

Стебли гнутся и шуршат, ломаются с хрустом и треском. Сейчас для меня нет ничего важнее, чем найти сестру. Я обещала маме защищать ее. Обещала себе, что у Милы будет лучшее детство. Без забот и страданий.

– Милка! Отзови-ись! – голос понемногу хрипнет, становится все тише и тише.

У меня заканчиваются силы. Я замерзла и вымоталась. Если бы мама была рядом, она бы сразу ее нашла. Она бы точно знала, где…

Останавливаюсь, вслушиваясь в звуки ночи. Уханье сов и отдаленное гавканье собак приводят меня в отчаяние. Я уже не слышу криков родных и Дея. Не слышу ничего, кроме гула огромного, давящего и пугающего окружающего мира. Где-то вдалеке едет поезд.

– Мила… вернись ко мне, – бреду наугад, с трудом переставляя ноги, и выхожу на наше с Гордеем место.

Из-за туч выглядывает полная луна, освещая поляну. Замираю, когда до ушей доносится плач. Фокусируюсь на силуэте и обнаруживаю сестру. Она сидит на земле и плачет, обнимая колени и уткнувшись в них лицом.

– Мила! – кидаюсь к ней и едва не сбиваю на землю. – Ты цела!