И всех их создал Бог

— Да вот же он! — воскликнул я с неистовым облегчением. — Племенной номер и номер пятнадцатый, порядковый.

Мы были спасены!

Турецкий ветеринар забрал наш список и вернулся к своим коллегам для дальнейшей консультации. Опять довольно долго сыпались непонятные слова, взлетали и опускались руки, но в конце концов они, видимо, пришли к какому-то единодушному решению. Все дружно закивали, а некоторые скрестили руки на груди. Старший выступил вперед. Лицо его было неумолимым.

— Мистер Хэрриот, мы пришли к выводу, что выход есть только один. Вы же понимаете, что мы обязаны следовать собственному списку. Где гарантия, что мы купили именно это животное? А потому с величайшим сожалением прошу вас увезти ее обратно.

Обратно! Вот так так!

— Но это же невозможно! — вскричал я. — Корова доставлена вам не из Англии, а с острова Джерси. Я не вижу, как я могу исполнить то, чего вы требуете.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Но наше решение бесповоротно. Не то животное мы принять не можем. А как и куда вы ее увезете, забота ваша, но увезти ее вы обязаны.

— Да… но… — залепетал я. — Почему вы убеждены, что животное не то? Дело, скорее всего, в ошибке вашей машинистки…

Он выпрямился во весь рост — весьма внушительный, не говоря уж о плотном его телосложении, — пронизал меня взглядом и предостерегающе поднял ладонь:

— Мистер Хэрриот, повторяю: наше решение бесповоротно.

— Я… да… но… понимаете ли… — растерянно бормотал я, но тут мне на плечо легла тяжелая рука Джо. Он легонько отстранил меня, шагнул вперед, придвинул свое гранитное, лоснящееся потом лицо к самым усам турка, несколько секунд не мигая глядел ему в зрачки, а затем сказал с медлительной своей оттяжкой:

— Назад я ее не повезу, приятель. Я свою работу знаю и назад ее не повезу.

Говорил он мягко, неторопливо, но тон был категорическим и произвел удивительный эффект. Турок весь как-то съежился, лицо у него сморщилось, взгляд стал жалобным, рот открылся… Я ждал, что хлынут возражения. Однако он промолчал и поплелся к своим коллегам.

Они посовещались вполголоса, пожимая плечами и скорбно поглядывая на Джо, затем наш собеседник сделал знак шоферам, и фургоны уехали. Битва была выиграна.

— Спасибо, Джо! — воскликнул я. — А мне казалось, нам уже не выкрутиться.

Мы, подчиняясь приказу капитана Берча, подождали, пока телки не покинут летное поле. Мне было приятно думать, что едут они навстречу привольной жизни. Всех их ждали образцовые животноводческие хозяйства, достойные аристократок таких голубых кровей.

Обрадовался я и тому, что мои турецкие коллеги попрощались с нами очень сердечно. Меня поначалу грызло опасение, что недоразумение с номером испортит им весь день, но они цвели улыбками, словно по волшебству забыв о нем.

Я поглядел на часы. Пять! На раскаленной сковороде летного поля мы провели девять часов. А по турецкому времени было уже семь! Мой единственный бесценный день в Стамбуле стремительно иссякал. Я провел ладонью по щетинистому подбородку. Надо немедленно вымыться и побриться.

Плечом к плечу мы зашагали к аэровокзалу. Там в мужском туалете разделись, долго пили из-под крана и совершили омовение. Какой-то толстячок усердно посыпал мне спину тальком. Я опасался, что он рассчитывает на чаевые, но, к счастью, ему требовалось одно из моих бритвенных лезвий, которое он и получил.

— Так-то лучше, — сказал Ноэль, когда мы вышли в зал ожидания. — А теперь перекусить бы. У меня совсем живот подвело.

Его состояние было мне понятно. Я изнывал от голода. Но уж теперь-то ждать осталось недолго.

Увы! К нам стремительным шагом приближался капитан Берч.

— А я вас ищу! — сказал он. — Мне надо вам кое-что сказать. Идемте сядем вон там. — Мы расположились в мягких креслах вокруг столика, капитан обвел нас сумрачным взглядом и продолжал: — Я не знаю, кто из вас главный, но обращаться буду к вам, мистер Хэрриот.

— Как вам угодно.

— К сожалению, мне приходится сообщить вам, что устранить течь в моторе не удалось.

— А!

— Следовательно, нам придется лететь для ремонта в Копенгаген. На трех моторах.

— Ах так?

— И следовательно, вам троим с нами лететь нельзя.

— Как?!

Его лицо немного смягчилось.

— Мне очень жаль, но, откровенно говоря, самолет неисправен, и мы не имеем права брать с собой пассажиров. Никого, кроме членов экипажа.

— Но… — задал я напрашивающийся вопрос, — как же мы вернемся домой?

— Я уже об этом думал, — ответил капитан. — Вам надо позвонить в Лондон, в экспортную фирму. Вот их телефон. Они, несомненно, организуют ваше возвращение в Англию.

— Ну-у… Спасибо… Пожалуй, ничего другого нам не остается. — Тут мне в голову пришла совсем другая мысль. — Вы сказали, что самолет неисправен?

Величавая голова наклонилась:

— Совершенно верно.

— То есть вы можете…

— Вот именно. Это не исключено. Полет над горами в таких условиях чреват определенными сложностями.

— Но как же вы сами? Вы и остальные?

— А, да! — Он улыбнулся, и вдруг стало ясно, что он человек очень добрый. — Я тронут вашим интересом, но это наша работа. Мы должны лететь, разве вы не понимаете? Это же наша работа.

Я повернулся к фермерам: