И всех их создал Бог

— Да, и очень. Вам нужно будет принять все меры предосторожности. Перед загоном поставьте ящик с дезинфицирующим средством и, выходя оттуда, непременно наступайте в него. Но лучше будет воду и корм давать им снаружи — обязательно после всех остальных, а к ним не входить вовсе.

— Что, если и другие перезаразились? Сколько их подохнет?

Еще один страшный вопрос. Справочники указывают на смертность от восьмидесяти до ста процентов, но мой собственный опыт говорил — все, сколько есть.

Я глубоко вздохнул:

— Лайонел, выздоравливают они очень редко.

Он медленно обвел взглядом новые бетонные загоны, поросят, сосущих матерей, привольно бродящих по двору боровков. Я почувствовал, что должен сказать хоть что-то.

— Впрочем, может быть, я и ошибся. Подождем ответа из лаборатории. А пока давайте им вот эти порошки. Подмешивайте в корм или растворите и вливайте.

Я уложил петли кишки в багажник, потом обошел свинарник, записывая его обитателей по категориям. Ибо меня поджидало еще одно тяжкое испытание — предстояло заполнить анкеты. Анкеты — мой вечный крест, чумная же анкета являла собой жуткое розовое полотнище с тесными строчками вопросов с обеих сторон — общее число маток, хряков, молочных поросят, боровков… И да смилуется небо над тем, кто напутает в счете!

Дома я весь вечер мучился над розовым ужасом, а потом занялся совсем уж кошмарным делом — упаковкой кишки для отправки на анализ. Министерство снабжало нас на этот случай особой тарой. На первый взгляд она состояла из куска волнистого картона, нескольких кусков пергамента, моточков мохнатой веревочки и листа оберточной бумаги. Однако, приглядевшись повнимательнее, вы обнаруживали, что картон складывается в небольшую квадратную коробку. Инструкция категорически требовала уложить кусок кишки длиной в три фута во всю длину на пергамент, затем завернуть края пергамента внутрь и обмотать веревочкой.

Однако тут была одна загвоздка. К упаковке прилагались две черно-красные карточки с надписью: «Материал для анализа. Срочно!», а под ней — пунктиры для адреса фермы, где обнаружена болезнь, и еще много для чего. По краям обеих карточек имелись отверстия, через которые предлагалось продернуть концы веревочки, обвивавшей кишку, и только после этого закрыть коробку.

Вторая карточка прикреплялась снаружи.

Я добросовестно произвел все требуемые операции, в заключение продел веревочку сквозь дырки в наружной карточке, обернул коробку в бумагу, завязал ее и почувствовал, что у меня не осталось никаких сил. Подобные процедуры всегда выматывали меня куда больше самого сложного отела.

И вот тут-то, глядя остекленевшими глазами на два конверта, адресованные в министерство и в его филиал, а также на готовую к отправке картонку, я обнаружил, что первая карточка безмятежно покоится на столе.

— Сто тысяч чертей! — взвыл я не своим голосом. — Всякий раз так! Всякий раз я про нее забываю!

Хелен, видимо, решила, что со мной припадок — во всяком случае, она опрометью вбежала в аптеку, где я готовил посылку.

— Что с тобой? — испуганно спросила она.

Я виновато повесил голову:

— Извини, пожалуйста. Опять эта чертова чума свиней.

— Только успокойся, Джим! — Она посмотрела на меня с некоторым сомнением. — И если можно, не кричи так: детей разбудишь.

В мрачном молчании я распаковал коробку, вдел веревочку в карточку, снова запаковал… Сколько раз я проделывал это и с какой ненавистью! «Да, — подумал я со злостью, — для тихого вечера нет занятия приятней!»

Я отвез посылку на вокзал, отправил ее, вернулся домой и попробовал найти утешение в одной из моих ветеринарных библий — «Практической ветеринарии» Юдолла. Но даже она не принесла мне утешения. Выводы этого светила только подкрепляли мои собственные подозрения. Правда, будучи американцем, болезнь он называл «свиной холерой», но в остальном описывал именно ту картину, которую я наблюдал у поросят Лайонела. Он рекомендовал инъекции сыворотки здоровым свиньям в качестве превентивной меры, но я уже прибегал к этому средству — и безрезультатно. Не хватает мне еще впустую тратить деньги Лайонела именно тогда, когда они будут ему особенно нужны.

Ответ я получил через два-три дня: министерство не подтверждало наличия чумы свиней на указанной ферме. В тот же день мне позвонил Лайонел.

— Им все хуже. От ваших порошков пользы никакой, и еще один сдох.

Вновь я кинулся туда, произвел вскрытие, и, разрезая кишку вдоль, решил, что на этот раз ошибки быть не может: ведь все язвочки чуть приподняты и концентричны. Уж теперь министерство даст подтверждение, и нам хотя бы станет ясно, что делать.

Еще один вечер ушел на заполнение анкеты и возню с упаковкой, но я твердо надеялся, что в ближайшие дни мои сомнения разрешатся. Когда из министерства пришел ответ, что установить чуму свиней не удалось, я готов был разрыдаться. И воззвал к Зигфриду:

— В какие игры они играют, черт побери? Может, вы знаете, как в лаборатории устанавливают наличие или отсутствие чумы?