И всех их создал Бог

Постукивая пальцами по подлокотнику, Тристан рассуждал вслух:

— Конечно, мы бы пошли в «Гуртовщики», но сегодня там кто-то уже что-то празднует в большой компании… А нам нужно тихое, уютное местечко. Хм, «Святой Георгий и дракон»? Пиво там первоклассное, но они не очень-то следят за своими трубами, и бывает, что оно отдает кислятиной. Ах да! «Скрещенные ключи»! Шотландское пиво, превосходный портер. А «Заяц и фазан»? Светлое пиво там, конечно, так себе, но темное! — Он помолчал. — Можно бы заглянуть и в «Лорда Нельсона». Эль там всегда хорош, не говоря уж…

— Погоди, Трис, — перебил я. — Когда я под вечер был у Хелен, Клифф спросил, нельзя ли ему отпраздновать с нами. А раз так, то почему бы не отправиться в его любимый трактир? Как-никак, девочка родилась у него в доме!

Тристан сощурился.

— А конкретно?

— В «Черного коня».

— М-м-да-а… — Тристан обратил на меня задумчивый взор и сложил кончики пальцев. — Торгуют от «Расселла и Рангема». Недурная пивоварня. И пропускал я в «Черном коне» весьма и весьма приятные кружечки. Но я заметил, что ореховый привкус становится слабее в зависимости от температуры. А сегодня было жарко. — И он с тревогой взглянул в окно. — Так не лучше ли…

— Ах, Боже ты мой! — Зигфрид вскочил на ноги. — Это все-таки пиво, а не чувствительные химические реактивы!

Тристан онемело поглядел на него с глубочайшей укоризной, но его брат уже повернулся ко мне:

— Прекрасно придумали, Джеймс. Забираем Клиффа и отправляемся в «Черного коня». Приятное, тихое местечко!

И действительно, когда мы вошли туда, я сразу почувствовал, что ничего лучше и вообразить было нельзя. Косые лучи заходящего солнца золотили выщербленные дубовые столы и скамьи с высокими спинками, на которых расположились два-три завсегдатая. Никакой новомодной мишуры и блеска, но мебель, простоявшая в этом зальце более ста лет, придавала ему удивительно безмятежный вид. Именно то, что требовалось на этот раз.

Зигфрид поднял кружку:

— Джеймс, да будет мне разрешено первым пожелать Розмари долгой жизни, здоровья и счастья!

— Спасибо, Зигфрид, — сказал я и с умилением посмотрел, как следом за ним подняли кружки все остальные. Да, я был среди друзей!

Клифф с обычной своей сияющей улыбкой обернулся к хозяину.

— Редж, — произнес он благоговейно, — а оно все лучше становится. Все лучше!

Редж скромно поклонился, а Клифф объявил:

— Право слово, Джим, нет у меня друзей дороже мистера Расселла и мистера Рангема. Люди что надо!

Все засмеялись, а Зигфрид похлопал меня по плечу:

— Ну, мне пора, Джеймс. Повеселитесь. Не могу выразить, как я за вас рад!

Я не стал его удерживать. На фермах в любую минуту может случиться непредвиденное, и кто-то должен нести вахту в приемной. А это был мой праздник.

Все шло чудесно. Мы с Алексом вспоминали наше детство в Глазго. Тристан рассказывал занимательные истории о наших холостяцких днях в Скелдейл-хаусе, а Клифф светил нам своей широкой улыбкой.

Меня же переполняла любовь к ближним. Вскоре мне надоело копаться в набитом бумажнике — днем я специально завернул в банк, — и я вручил его хозяину:

— Наливайте прямо отсюда, Редж, — распорядился я.

— Будь по-вашему, мистер Хэрриот, — ответил он, не моргнув и глазом. — Так оно проще будет.

И вышло куда проще. Люди, почти или вовсе мне незнакомые, то и дело поднимали кружки за здоровье моей дочери, и мне оставалось только благодарно кивать и улыбаться в ответ.

Не успел я оглянуться, как Редж предупредил, что пора закрывать, и я расстроился. Неужели так скоро — и уже все? Я подошел к хозяину.

— Нам домой еще рано, Редж.

— Вы же знаете, так по закону положено, мистер Хэрриот, — ответил он с легкой иронией.

— Но ведь сегодня вечер особый, верно?

— Пожалуй… — Он поколебался. — Давайте так: я запру двери, а потом спустимся в погреб и пропустим кружечку-другую на дорожку.

Я обнял его за плечи:

— Чудесная мысль, Редж! Пошли вниз.

Мы спустились по ступенькам в погреб, зажгли свет, закрыли за собой крышку и расположились среди бочек и ящиков. Я оглядел компанию. Она несколько увеличилась с начала празднования — к исходному ядру добавились два молодых фермера, бакалейщик и служащий управления водными ресурсами. Всех нас связывала теплейшая дружба.

И вообще в погребе было очень уютно. Например, никто не беспокоил хозяина, а прямо шел к бочке и открывал кран.

— В бумажнике еще что-нибудь есть, Редж?! — крикнул я.

— Битком набито. Не волнуйтесь, наливайте себе на здоровье.

Мы наливали, и веселье не убывало. Было уже за полночь, когда на наружную дверь обрушились тяжелые удары. Редж прислушался и вылез из погреба. Он скоро вернулся, но прежде в дыру просунулись ноги в синих форменных брюках, а затем мундир, испитое лицо и каска полицейского Хьюберта Гулла.

Он обвел нас меланхоличным взглядом, и последняя искра веселости угасла.

— Поздновато пьете, а? — безразличным тоном осведомился он.

— Как сказать. — Тристан испустил заразительный смешок. — Случай ведь особый, мистер Гулл. У мистера Хэрриота супруга утром разрешилась дочерью.