И всё-таки она вертится!

Хоть и манят нас с небес

Звезды яркие другие,

Нам никак друг друга БЕЗ!

Контакт

В огороде расцвел

РАДИОЛУС —

А цвести должен был

ГЛАДИОЛУС!

Из динамиков, то есть бутонов,

Очень странный доносится голос.

Будто кто-то с далекой планеты

Передать нам желает приветы.

Но помехи понять нам мешают

Волны всякие там и кометы.

Ничего разобрать невозможно…

Вдруг настроить его как-то можно?

Крутим пестики мы и тычинки,

Шевелим лепестки осторожно.

Но, настроив его как умели,

Разобрать лишь одно мы сумели:

Что у них полетел

РАДИАТОР —

А лететь должен был

ГЛАДИАТОР!

Старый сторож

Жил забор.

С давних пор.

Сторожил избу забор.

Сторожил ее как надо!

Уговор так уговор!

Город рос.

На откос,

Словно трактор без колес,

Забирался,

подбирался —

Снес избу,

березку снес.

Лишь забор

с этих пор

Глупо небоскреб подпер…

Нашу память напоследок

Сторожит еще забор.

Невидимое

Не увидеть мир глазами

Нам до самого конца.

Что глаза не видят сами,

То подскажут им сердца.

В них живут, сплетаясь тесно,

Глубина и высота.

Только им одним известно,

Что такое красота.

Мы сердцами проверяем

Рассуждений умных нить.

Только им мы доверяем

В глубине любовь хранить.

Чтобы в вечности продлиться,

В гладь лесного озерца

Смотрятся не наши лица —

Наши смотрятся сердца…

Твой след

Твой римский предок в белой тоге

Терзался тем же иногда:

Всю жизнь следишь —

а что в итоге?

Не оставляешь ни следа.

Привычно тянешь свой дренаж ты

Под толстым слоем суеты…

Остановись! И хоть однажды

Склонись к ручью лесному ты.

Молекул чистых притяженье —

Впусти в себя,

чтоб хоть на миг

Твое узнало отраженье

Свет звезд и тех, кто там —

на них!

Пусть этот миг и будет краток —

Он всё расставит на места.

Гора исписанных тетрадок

Не стоит чистого листа.

Оставить след —

пустая прихоть.

Не разберут потомки — чей.

Для них ты сотню раз умри хоть…

Но сохранит тебя ручей.

Доверься ты его вершинам,

Как святодейственный друид.

К ладоням чьим-то и кувшинам

Пускай вода тебя струит!

Жизнь-табуретка

В поисках равновесия

Все по Земле куролесю я,

Только никак равновесия

Этого я не найду!

Может, в породу я редкую?

Жизнь подо мной табуреткою

То поскрипит в ЭТУ сторону

То накренится в ТУ!

Что ж за везенье такое?

Из состоянья покоя

Все ей отправить неймется

Снова меня в непокой!

Ладно, потерпим немножко мы —

Может, наладится с ножками?

Или же вовсе на свете

Нет табуретки такой?

Верхом на черепахе

На трех китах?

На трех слонах?

А может — черепахе?

Которой, в общем, все равно,

Кого куда везти?

Чуть-чуть юля,

стоит Земля…

Но при ее размахе

Проверку нам

китам-слонам

Уж не произвести!

И в суете

на темы те

Мы думаем всё реже.

Итак порой

проблем с горой —

Растут как снежный ком!

Ну а раз тут

они растут —

Мир черепаха держит…

Ведь ей же, в общем, все равно —

КТО ТАМ РАСТЕТ НА КОМ?

Суша и вода

Лежит без конца и без края вода

В открытых просторах морей.

Но сушей вода завершится всегда,

Хоть сколько б ни плыл ты по ней.

А если по суше отправишься в путь,

Хоть сколько ты там ни бреди,

Приходит и суше конец как-нибудь,

И только вода впереди.

Начало другого —

в конце одного…

А может, нет странного в том ничего?

Свершая дневной поворот,

Незримого слушаясь в этом руля,

Гляди:

начинается Небом Земля.

А может быть, наоборот?

И всё-таки она вертится!

Привыкли уж давно мы,

Что этот мир непрост.

Гадают астрономы

На картах дальних звезд.

Земли они вращение

Исследуют по ним.

И где орбит смещение?

И кем же шар гоним?

Кто, став ему опорой,

Земную движет ось

С той силой, без которой

Пошло бы вкривь да вкось?

Кто день меняет на ночь,

Ведя столетьям счет?

Наш дворник

Петр Иваныч!

А кто же вам еще?

Без всяких умных формул

Усилием бровей

Метлою влево дернул,

Потом повел правей.

Метет он пыль дорожную,

В ТУ сторону пыля,

А в противоположную

Вращается Земля.

Пусть кто-то схемы чертит,

Научный спор ведет…

А он метет и вертит,

Все вертит и метет!

Знакомство с автором этой книги

«Свобода — это осознанная необходимость…»[1]

…Особенно в том случае, когда тебя в два годика от роду берет и подкидывает в небо на глазах у всего прогрессивного человечества не кто-нибудь, а сам Фидель Кастро[2] — генералиссимус острова этой самой Свободы[3]. Подкидывает не просто так, а образцово-показательно — под зорким прицелом телефотокамер в честь удачного разрешения Карибского кризиса[4], чуть было не угробившего это самое человечество. Нате, мол, люди, смотрите и запоминайте — вот он, тот, кому эстафету свободы у нас, камарадос[5], перенимать и дальше по жизни нести. Дело было в стареньком крохотном аэропорту Пулково. И с чего, спрашивается, этот бородатый гигант выбирает именно тебя из сотен других претендентов, пока по ковровой дорожке от самолета к лимузину идет?…

И ведь запечатлелось это чудное судьбоносное мгновение где-то на страницах истлевших газет и выцветших кинопленок. Так что, в случае чего, можно и откопать, чтобы оправдаться за свое дальнейшее жизненное поведение.