I wanna see you be brave (СИ)

Он шутит, но я вижу, как грустны его глаза. Мне кажется, что за эти два года, что я его не видела, он постарел лет на десять. Папа обхватывает лицо Стайлза своими ладонями и внимательно изучает каждый синяк. Стайлз качает головой, словно его эти раны совсем не волнуют. Я улыбаюсь, пытаясь сдержать слёзы. Несмотря ни на что, мы остались семьёй. Мы всегда ею были: когда мама заболела и умерла, когда я ушла из фракции, и когда из неё ушёл Дженим. Мы единственные, кто не верит в то, что фракция превыше крови.

— Как у тебя дела? — спрашивает отец у Стайлза, а затем переводит взгляд на меня. — У вас обоих?

— Всё хорошо, пап, — отвечает Стайлз.

Я согласно киваю.

— Он справляется, — добавляю я, кладя Стайлзу ладонь на плечо. — Он молодец.

— Здесь ничего не изменилось с тех пор, как я покинул Лихость, — начинает отец. Он обводит взглядом Яму, и я на его губах появляется улыбка, которую я никогда не видела раньше.

— Кое-что всё-таки поменялась, — отвечаю я. — Правила стали жёстче, потому что лидеры стали намного глупее.

Отец внимательно смотрит на меня.

— А как же Тимоти?

У меня в горле образуется огромный комок.

— Он … мёртв.

Отец округляет глаза.

— Что?

- Пап, — делаю вид, что обнимаю его и Стайлза, а сама начинаю шептать ему на ухо. — Что-то творится здесь … Правила ужесточаются, и я пока не разобралась, в чём причина, но обещаю, что защищу Стайлза любой ценой.

Я выпрямляюсь. Отец не сводит с меня пристального взгляда, но кивает. По его глазам я вижу, что он всё понял — мой отец, который не знал, как петь своему сыну колыбельную, когда всё, что он хочет — это почитать, или как объяснить дочери, что нельзя затевать драки, потому что это противоречит законам фракции, всё понял.

— Я люблю вас, — произносит он.

— И мы тебя, пап, — отзывается Стайлз.

Я вижу, как он смотрит на нас с гордостью и грустью, и моё сердце сжимается при мысли о том, что в Товариществе он остался совсем один.

— Пожалуйста, будьте осторожны.

— Ты тоже.

Он кивает, и ещё раз обнимает нас на прощание. Никуда не ушли его черты рождённого Лихача — он знает, что здесь не в цене долгие прощания. Мы со Стайлзом смотрим ему в след, пока он не исчезает за поворотом. Молчим, но я знаю, что мысли у нас в головах одинаковые — нам жаль: его, самих себя, тех, кто погибает или становится бесфракционниками из-за произвола лидеров Лихости. Теперь, когда отец ушёл, мы снова остались вдвоём против всего мира — так было всегда, сколько я себя помню.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, переводя взгляд на Стайлза.

— Моё лицо горит огнём, — отвечает он. — А так — вполне.

Я ухмыляюсь.

— Тебе нужна ещё практика. Начал ты очень даже неплохо.

— Практика? Против Джексона мне нужно ружьё!

Я смеюсь и приобнимаю брата за плечи.

— Пойдём. Скоро обед.

— Тебе придётся кормить меня с трубочки, — Стайлз оттопыривает нижнюю губу. — Она так распухла, что я не могу есть с ложки.

— Тогда будешь есть руками, — предлагаю я.

Теперь смеётся Стайлз, и на короткое мгновение я успеваю почувствовать себя счастливой. Точнее, ровно до тех пор, пока, войдя в столовую, не встречаюсь взглядом с Эриком.

Комментарий к Глава 6

https://vk.com/club75865569 <3

========== Глава 7 ==========

Вечером того же дня мы с Четыре выводим на классной доске имена неофитов и их ранги. Мы оба молчим, но ровно до тех пор, пока я не начинаю чувствовать на себе его взгляд.

— Что? — спрашиваю я, поднимая голову.

Четыре стоит чуть левее меня и обводит в кружок нумерации перед именами.

— Ты как, в порядке?

Он спрашивает, потому что секундами ранее я записала имя Стайлза под цифрой семь. Единственные, кто стоят на ступени ниже — Лидия и Дрю.

— По крайней мере, он не последний, — я пожимаю плечами, дескать, не большое это дело, хотя внутри меня всё вскипает.

Я понимаю, что если неофиты-лихачи отработали намного лучше переходников, то Стайлз — бесфракционник. Не замечаю, как из рук выскальзывает кусок мела и падает на пол, оставляя за собой белые следы. На то, чтобы поднять его, у меня уходит слишком много времени, потому что я слишком глубоко погружена в свои мысли. Мне представляется разочарованное выражение лица папы, то, как он с болью в сердце слышит от какого-то малознакомого человека, что его сын больше не принадлежит фракции Лихости, и вообще ни одной из фракций. Мне представляются застывшие слёзы в глазах Стайлза и то, как он крепко обнимает меня в последний раз, потому что, по правилам, он мне больше не семья.

Я знаю, что отчаиваться ещё рано, но мозг почему-то с лёгкостью верит в плохое, нежели пытается дать шанс хорошему.

— Я больше волнуюсь за Лидию, — говорю я, перекладывая мел в левую руку и вытирая ладонь правой о штанину. — Она хорошая девчонка.

— Лихачи, — Четыре хмурит брови и устремляет взгляд на открывшуюся дверь спальни, через которую входят неофиты, вернувшиеся с ужина, — прошли первый этап чуть хуже наших. — Он понижает голос, чтобы его могла слышать только я. — Мне кажется, что это произошло не без участия Эрика и его сестры. Лорен говорит, она положила на лопатки абсолютно всех своих соперников.