И.З. Суриков и поэты-суриковцы

В мае 1860 года Суриков женился. Его женой стала сирота Мария Николаевна Ермакова, верная, заботливая подруга поэта до конца его дней. Она намного пережила Сурикова (из сообщения газеты «Новости дня» известно, что она присутствовала на панихиде в день 25-летия со дня его смерти).

В начале 60-х годов к стихам Сурикова проявляют интерес разные лица, узнавшие о необычной жизни юноши. Наконец, знакомые устраивают ему встречу с. А. Н. Плещеевым, который может по праву считаться первым учителем Сурикова-поэта. Он давал ему конкретные советы по работе над стихотворениями и помог дебютировать в печати. [1] Некоторые ранние стихотворения публиковались, очевидно, безвозмездно, Суриков не получал за них гонорара.

Между тем домашний быт его складывался крайне неблагоприятно. В октябре 1864 года умерла мать; отец вскоре женился вторично. Жизнь с мачехой оказалась невыносимой. Суриков с женой уходят из родительского дома. Они скитаются, доходят до крайней бедности. Сурикову лишь изредка удается раздобыть случайную работу в типографии или переписку бумаг. Измученный лишениями и обидами, он помышляет о самоубийстве, ищет утешения в пьянстве.

Только после того, как мачеха бросила отца, Суриков возвращается домой: Он много пишет, печатается в различных периодических изданиях. Настоящих условий для поэтической работы у него по-прежнему нет, В письме И. Г. Воронину от 30 октября 1873 года Суриков рассказывал, объясняя причину перерывов в своих творческих занятиях: «Писать что-либо не выберешь времени, чернила в лавке у меня замерзли (ибо контора моя находилась там), а на квартире писать тоже негде, днем нельзя уйти из лавки, потому что я там нахожусь один, отец лежит нездоров, женин брат весь день в развозке угля. Вечером придешь домой измученный, как собака, бегавшая весь день, ища какой-нибудь пищи, до письма ли тут? Да если б и вздумалось что написать, придя вечером домой, где же? Если я примусь писать, то должен сидеть с огнем, а это помешает другим, они не должны будут спать, так как помещение мое, где я живу, заключается в одной комнате». [2]

Несмотря на такие условия, Суриков урывает время для сочинения стихов. В 1871 году вышел в свет первый сборник его стихотворений. На стихи и жизнь Сурикова начинают обращать сочувственное внимание, появляются первые печатные отклики, публикуются портреты. 22 декабря 1875 года его избирают действительным членом Общества любителей российской словесности, тем самым он входит в круг признанных литераторов.

Различные воспоминания сохранили для нас своеобразный облик Сурикова 70-х годов. Так, М. А. Козырев описывал: «Идет, бывало, если дело было летом, в длиннополом, поношенном сюртуке, в поношенной фуражке, сдвинутой на затылок; из-под фуражки выбиваются густые рыжеватые волосы. Такая же подстриженная бородка густо покрывала весноватое с темно-синими жилками лицо. Походка его была, если он не спешил, медленная, развалистая; руки или заложены сзади, или в рукава спереди, отчего фигура его всегда казалась сутуловатою. Зимой выцветший сюртук заменялся черным дубленым полушубком, ноги одевались в валенки, прочее оставалось по-прежнему». [1] В тридцать пять лет у Сурикова была уже сильная проседь. В разговоре он заметно картавил и по-ярославски «окал».

С годами вокруг Сурикова сложился широкий круг друзей, в основном таких же «самоучек», как он сам. Это участники сборника «Рассвет», а также Ф. С. Гурин, Д. Н. Кафтырев, И. К. Кондратьев, А. И, Левитов, Н. А. Соловьев-Несмелов, Г. Г. Урусов и другие.

Известность Сурикова росла, несколько поправилось материальное положение, но стало решительно сдавать здоровье. Тяжелый грязный труд в лавке становится совершенно непосильным для его больных легких. Рождаются многочисленные планы смены занятий. Суриков задумывает приобрести или открыть новую типографию, заняться изданием собрания сочинений И. С. Никитина, купить право издания журнала «Маляр» или «Развлечение», стать хозяином книжного магазина или библиотеки, наконец, издавать новый журнал «Зарница». Последний замысел сразу же оказался нереальным, поскольку московский обер-полицмейстер отказал Сурикову в выдаче свидетельства о поведении и личности, необходимого для представления в Главное управление по делам печати. [2] Не состоялись по разным причинам, но по сути дела из-за смертельной усталости поэта, и другие его замыслы.