...и зелень глаз (СИ)

— Они не могли позволить, чтобы мы углубились в земли Норсленда, — тихо сказал Стефан и заложил руку за свою исцарапанную бригантину, проверял там спрятанную перчатку.

— Безразлично, чего они там хотели. В атаку! Перебейте их! — выкрикнул король.

Сир Стефан не успел предупредить, что строй не закончен, как передние ряды уже, повинуясь приказу, пришли в движение. Конный арьергард ещё переправлялся по брёвнам узким ручейком.

Лошади то и дело спотыкались и фыркали, их аккуратно вели под уздцы. Никому не хотелось лезть в ледяную воду. Когда первые ряды стройными отрядами медленно шагали вперёд, последние ещё хрустели латными сапогами по веткам… пока ручейки воды не начали лизать их стопы, подниматься всё выше, а шум и плеск приближались с востока.

Река неслась. Пеной стелилась по дну и поднималась к берегам. Первой она смела тех, кто не успел перебраться. Разнесла брёвна как горстку веточек. Лошади завалились на бок и пытались всплыть, люди кричали и тонули, увлекаемые на дно потоком.

Слишком быстро прорвало плотину. Она бы сдерживала воду два, хоть один день!.. Если бы кто-то не помог реке освободиться.

Арчивальд вздрогнул, когда брызги долетели до его шеи. Глаза расширились от вида того, как часть его армии тонет, и позади остаётся лишь сердитая река, готовая поглотить тех, кто столько дней держал её в заточении. Он посмотрел вперёд и увидел, как первые ряды Норсленда раскрылись подобно вееру и явили врагу новые орудия.

Мгновение осознания, пропустившее удар сердца. Каменная смерть снова ударила по плотным рядам сквозь грохот и огонь. И в исчезающем дыму мелькнула гербовая накидка с зелёным деревом.

***

Седрик видел его. Когда дым пушек рассеивался, в строю адамантцев мелькал алый плащ. На попоне белого коня крупно вышиты коронованные горы Канвальда, а на шлеме золотой обруч-корона с таким же алым, как плащ, рубином.

Мальчишка ввязался в бой, хотя до того отсиживался в безопасности? Почуял лёгкую победу. Но найдёт могилу.

Плотина разрушена. Им отрезан путь назад. Их солдаты в ужасе разбегаются, кидаются на землю, прикрывают головы, но каменная смерть неумолима ко всем, кого достанет. Среди них ещё остались командиры, они пытались собрать своих людей, приказывали следовать за ними. Старались обратить всеобщий страх в гнев.

Один из командиров понёсся вперёд на коне, но взрыв дотянулся, ранил коня. Тот сбросил ездока и упал следом. Рыцарь не поднялся. Но не испугались его люди. Внезапно они поняли, что им нечего терять. Они погибнут здесь. И, осознав это, адамантцы свирепели один за другим. Гибель их генерала стала ударом, и теперь они сами превратились в безумный молот.

Брейгон… Седрик знал его. Однажды охотился вместе с ним ещё юнцом. Наверняка знает и кого-то из тех, кто сейчас в слепой ярости несётся на него, чтобы прикончить. Седрик не желает им смерти и будет скорбеть о тех, кто падёт.

Каменный снаряд ударил прямо в толпу. Взметнулась земля, осыпалась на мёртвых и раненых комьями, присыпала кровь, но не тела. На них было страшно смотреть. Ради чего? Ради какого короля стоит так умирать? Того, что прячется за спинами? Для кого казнь невинных — развлечение? Если эта война избавит Адамант от подобного правителя, Седрик отдаст хоть сотню Золотых полей.

«Отец… твоя гибель раскрыла мне глаза, кому мы три года служили».

Норсленд прекратил пальбу, откатил пушки в тыл. На мягкой пахотной земле остались глубокие колеи. По осени здесь не соберут урожай.

Конные рыцари Норсленда построились в авангарде. Среди них три дворянских герба. Тяжёлые копыта вдавили в землю серую траву. Пофыркивали животные, смотрели тёмными глазами на хаос, уши шевелились от грохота. И вот коней ударили в бока. Они двинулись вперёд приливом — медленным и неотвратимым. Через двадцать ярдов ускорили бег — затряслась земля — длинные мечи покинули ножны. Ещё через двадцать рыцари выстроились полукругом. Чтобы окружить, уничтожить, как серп косит траву. Забили свой гром барабаны.

С той стороны пропел боевой рог. Седрик знал военные сигналы: оборона. Адамант подчинился звучанию и собрался в плотное кольцо. Застыл посреди поля, выставил щиты по внешнему краю и сверху, а в пробелах копья. В войсках Брейгона не было построения надёжней. Он хорошо их обучил.

Конники кружили вокруг как стервятники. Копья отгоняли их лошадей. Из сердца адамантского «круга» поднимались лучники и пускали стрелы во врагов. Кого-то доставали. Раненая лошадь взвилась на дыбы, сбросила ездока, и он покатился под копыта. Хрустнули кости. Хлынула кровь из разбитой головы. Лошадь споткнулась и повалила за собой другую. Строй рыцарей смешался, но вскоре вновь восстановил своё течение, приближался к «кругу» как водоворот, но их редили. Адамант не сдался.

Пехота Норсленда выступила на подмогу своим. В тылу почти никого не осталось, обе стороны потеряли столь многих за эту войну. Седрик не приказывал своим людям быть здесь. Он не мог и не хотел заставлять их сражаться против своих. Даже верного Хантера отослал прочь — защищать сестру Сесилию и мать.