...и зелень глаз (СИ)

Несколько раз он слышал их. Отработанный строевой шаг солдата всегда легко узнать, а оружие у них на поясе побрякивало. Едва Ивор слышал впереди знакомые звуки, как быстро нырял за ближайшую дверь, тяжёлую штору или тёмную нишу. Ещё одно преимущество, что пошёл он, а не широкоплечий Витарр. А если прятаться было негде, приходилось отбегать назад или скрываться в другом коридоре. Хорошо, что он обмотал подошвы тряпками и издавал меньше шума.

Каждый раз с приближением шагов сердце бешено колотилось, но успокаивалось, когда те затихали. Ивор чувствовал, будто за краткое время нахождения здесь успел изрядно поседеть и превратиться в старика.

В воздухе пахло пылью и древними камнями. Левый коридор. Всегда держаться левого коридора. Ивор взмок от волнения и успел пожалеть, что не оставил шерстяной плащ дома. А когда пришёл в тупик, то и вовсе встал как вкопанный. Он же всегда шёл налево! Да, встречались коридоры, где лево не было, но…

Ивор чуть не взвыл от досады. Походил взад-вперёд. Вернулся назад и не узнал место. Свернул направо. Откуда здесь взялся этот канделябр? Боги, это не дворец, а лабиринт! Ивор сгоряча ударил кулаком в стену и тут же пожалел об этом. Только хотел уйти, как за ближайшей дверью послышались движение и голоса.

Ивор кинулся прочь, сделал несколько поворотов. Споткнулся. Да сколько же здесь коридоров!

Он остановился перевести дух. Отчаяние нарастало. Синяк от тяжёлого падения саднило. Ивор оглянулся в одну сторону, в другую. Он не знал, где находится. В полутьме гобелены выглядели одинаково. Свет от свечей и факелов казался ему злейшим врагом. И ещё эти преследующие шаги и бряцание мечей.

Когда они послышались снова, то уже не звучали степенно, а выдавали бег. Стража подняла тревогу. Двое, четверо, а затем ещё столько же солдат пробежали мимо вжавшегося в стену за тяжёлой шторой Ивора. Из окна больше не видно города. Прыгать вниз только на острые скалы.

Ивор чувствовал себя в ловушке. Возможно, стражники бежали к кухне. Обнаружили пустой пост, открытую дверь, тело на улице. Что он сможет сделать им с одним кинжалом? Не стоило сюда соваться ни ему, ни Витарру. Если Робер не смог, то что смогут они?

От окна сквозило в шею. Ивор надел капюшон. Нащупал ладонью заботливо вышитый Талией белый цветок на плаще. Ивор должен отсюда выбраться. И ни за что не пустит сюда Витарра.

Он прислушивался несколько минут, и было тихо. Покинул укрытие и пошёл наугад. Старался ступать осторожно, останавливаться и слушать, держаться укрытий. Но окна закончились, и коридор превратился в тёмный каменный мешок.

Ни королевского великолепия, ни величия в старых усталых от крови камнях.

«Словно внутри у змеи», — поёжился Ивор. Он даже не мог теперь сказать, далеко ли рассвет. Куда ему идти? Что делать? Нужно убраться отсюда до утра.

Ивор замер, когда услышал вдалеке голоса — женский и мужской. Они обменялись несколькими словами и затихли. Тяжёлые шаги начали удаляться. Снова удача — стражник шёл в другую сторону.

Ивор отсчитал тридцать ударов сердца и завернул за угол… как тут же остановился.

На него во все глаза смотрела женщина с глазами цвета оникса. Свеча со стены очерчивала светом её румяное лицо и тонкую фигуру, завитки волос на висках. Это был не призрак. Стражник ушёл в другую сторону, но она пошла сюда, и её тихие в мягких туфлях шаги Ивор не расслышал. Теперь поздно.

Она испуганно выдохнула, шерстяная шаль слетела с плеч. Глаза метнулись на тот конец коридора, где исчез стражник. Она не успела закричать. Ивор кинулся к ней и зажал рот. Прижал к стене. И лишь оказавшись к ней так близко, понял.

Перед ним стояла не просто женщина. Он встретил в коридоре королеву Микаю. Одну. Без стражи и сопровождения.

«Тьма раздери! Какого!..»

Ивор не знал, что делать. Его собственное сердце стучало так же громко, как и у его пленницы. Их тени слились и подрагивали от света огня.

Перед Ивором стояла королева… Билась, как птица в клетке, но напрасно. Она в его руках. Та, кто занял золочёный трон, построенный на пепелище, о чьём уродстве и жестокости ходили легенды. Перед глазами встала картина повешенной Розалин, рассказ Витарра о ранах Ульфы, ненависть Шина.

Кинжал у её шеи. Пусть будет быстрая смерть взамен за страдания многих. За боль в огне и гибель Ирики.

Микая дрожала всем телом. Но вместе с ней дрожала рука и самого Ивора. Он посмотрел в её чёрные, как ночное небо, глаза и вдруг подумал: «Правда ли она виновна?» Почему этот вопрос всплыл в мыслях так некстати?!

Всё, что Ивор знал о ней, это слухи. Никакой чешуи на коже и змеиного языка. И никакого льда вместо сердца. Что за чепуха? Ивор чувствовал сквозь одежду, как её сердце бьётся — из плоти и крови. Перед ним стояла живая тёплая женщина. Столь маленькая и хрупкая, как и его Ирика. Так похожая на ласточку.

Микая Валдис… она точно виновна в убийствах? Она виновна в смерти Ирики?

«Произошедшее тогда — трагедия для всех нас», — говорила королева в храме. Ивор не верил ей тогда.