И жизнь продолжалась

– Представляете, если мы так будем разговаривать? – приподнявшись на локти, спросила Соня.

– Причем даже друг с другом.

– Или с преподавателями! – усмехнулась Ана.

– Будьте вы прокляты, Феликс Анкович! – размахивая руками, прокричала Чарли.

– Ха-ха-ха. Да уж, мы бы тогда нигде надолго не задерживались.

      За окном проухала сова; Изабелла все-таки помирилась с Педро. Девочки уже давно спали крепким сном.

Лекция 2

Хантер Томпсон.

Нельзя говорить о гонзо-журналистике, не упомянув Х. Т. Он – «отец-основатель» гонзо-журналистики.

Родился 18 июля 1937 года в Луисвилле, Кентукки.

В 1956 году стал редактором собственнои газеты «Главныи курьер».

В 1965 получил задание написать про баикеров из мотоклуба Hells Angels. Ездил с ними целыи год. В итоге вышла книга о них. Его за книгу избили.

Расцвет карьеры – в журнале Rolling Stones.

На протяжении всего занятия Чарли с трудом удавалось следить за ходом мысли учителя. По неведомои причине сознание ее было затуманено, точно между неи и миром был толстыи слои густого киселя. «Видимо, опять магнитные бури» – думала она, отмахиваясь от своих тревожных мыслеи.

В конце лекции преподавателя завалили вопросами. Феликс Анкович с удовольствием отвечал каждому из двадцати учеников. Чарли тоже хотела расспросить его про менее удачные работы Хантера Томпсона, но навалившаяся слабость и муть вынудили ее выити из аудитории, не дождавшись своеи очереди.

Выплывая в суету вечернего проспекта, оно точно застряла между двумя мирами: реальным и не очень. Чарли не различала ни звуков города, ни собственных мыслеи – все размокло и превра- тилось в невнятную массу. Шоркая ногами и иногда спотыкаясь, она побрела к ближаишеи станции метро. Спускаясь на Площадь Поэтов, Чарли шла уже скорее по памяти. Но она все-таки смогла заити в вагон нужного поезда. Там Чарли стало еще хуже. Глубоко под землеи темнота сознания накрыла ее так сильно, что она почти перестала ориентироваться в пространстве. Расслышав за гулом объявление: «Дворцовая», – Чарли выплыла из метро и, протискиваясь сквозь толпу, добралась до дежурнои по станции.

– Пожалуиста, – успела сказать она, – вызовите скорую. И потеряла сознание. Чарли очнулась уже в больнице с прикрепленным к руке катетером, от которого до полупустои капельницы тянулась тонкая трубочка. Прежде она никогда не была в больнице, а потому вид вылизанных зелено-голубои краскои стен и кованои кровати ее напугал.

– Где я? – вскрикнула Чарли.

– Тише, ты чего! – окликнула ее лежащая на соседнеи кровати пожилая женщина.

– Вы кто? – шепотом спросила Чарли.

– Дак соседка твоя по палате, – усмехнулась женщина.– Можешь сильно не шептаться, просто и шуметь не надо. Чаю хочешь?

– Почему мы здесь?

– Ну, лично у меня был инсульт, – вместе с чаиником отправившись к раковине, сказала она, – а что с тобои – не знаю.

– Инсульт?!

– Да. Как видишь, не смертельно.

– А как мне поговорить с кем-нибудь? – Чарли осмотрела палату. Две простые кровати, две тумбочки, медицинская аппаратура и маленькая раковина; в однои из стен было врезано огромное окно, не меньше трех метров в высоту.

– Да вот же кнопка, прямо у кровати. Ты что, в больнице никогда не была?

– Нет! – резко и будто с гордостью ответила Чарли.

– Все ясно, – женщина покачала головои и протянулась к та- кои же кнопке над своеи тумбочкои. Через две долгие минуты в проеме появилась медсестра.

– Что случилось? – с беспокоиством оглядев палату, спросила она. – А, проснулась!

– Здравствуите! – приподнимаясь на локтях, сказала Чарли – Скажите, что со мнои случилось?

– Этого мы пока точно не знаем. Возможно, транзиторная ишемическая атака.

– «Транзи» что? – переспросила Чарли.

– Транзиторная ишемическая атака, – терпеливо повторила женщина, – но может и что-то другое. Аура мигрени и скачок давления, например.