Я?

— А не пойти ли нам куда-нибудь поужинать вместе, сегодня и впрямь много работы было, нужно привыкнуть, может, в ресторан или…

— Ты плохо выглядишь, у тебя что-то случилось?

— Нет, нет.

— Тогда пойдемте в театр или в оперу! Свет, музыка, люди, в моей ложе нам всем хватит места.

Она что, подмигивает мне?

Эти тупые комедианты в фальшивом свете рампы! Весь вечер паясничают в выдуманных ролях, там у них есть судьба, они важны и что-то разыгрывают перед собой, а дома они вновь просто нищие оборванцы со своей убогой нуждой и убогими пекарскими страстишками.

— Давайте останемся дома, — говорю я, — и так все хорошо.

— Что с тобой? Тебе что-то испортило настроение? Если ты хочешь пойти, я конечно же пойду с тобой, предложение фрау Бусси…

— Вероятно, он боится большого скопления людей. Есть другое предложение: пойдемте в обсерваторию, посмотрим на звезды. Там никого нет… и темно, — шепотом добавляет она, ее кисть будто случайно коснулась моей руки, словно погладила, или это я воображаю, может, я сам этого хотел, сам коснулся? Я робко смотрю на ее лицо, оно холодно и неподвижно.

— Восхитительная идея! — радуется Грета. — Наконец-то что-то действительно новое, дайте обнять вас за это, я всю жизнь хотела там побывать, и ты тоже, правда, а лучше мы тебя и спрашивать не будем.

Она вдруг само сияние и юность, как ребенок, она выходит, ее голова высоко поднята, вся фигура, волосы, все похоже на танец, как же я люблю ее сейчас, есть ли другая такая женщина?!

Кто-то хватает меня за локоть сзади, горячо и жестко, похоже на тонкую когтистую хватку хищной птицы, лицо Бусси прямо перед моим, ее щеки пылают, глаза искрятся затаенным блеском.

— Почему ты не ответил на два моих письма, — сдавленно выпаливает она, — и к чему эта дурацкая комедия с выходом?! Она-то нам зачем?! Я хочу, чтобы ты был у меня один, совсем один! Завтра ты придешь, завтра к вечеру, ты…

Ее руки на моей груди, обвивают шею, ее губы, я совсем схожу с ума, “ты меня больше не любишь?” шипит она, “раскаялся и вернулся, да? вот к этой?”.

Почему я не вырываюсь из этих объятий? Почему не отталкиваю ее? Почему сгораю от этого поцелуя, где эта женщина, где же Грета…

Она отпустила меня, я снова стою один, Грета в шляпе и черном пальто, она все еще улыбается, вот маленькая ямочка на левой щеке, я сдерживаю в груди тяжелое дыхание, совершенно оглушен.

— Что это ты улыбаешься? — весело спрашивает Грета. — У вас обоих такие лица, будто вы задумали сюрприз.

Сюрприз, да, это смешно, нельзя подавать виду, что же я говорю, она ей рассказала, я совсем не могу думать, теперь духи на моем пиджаке, завтра я буду чувствовать их во время операции, но это отвратительно, возможно, я сам под наркозом, а врач кто-то другой, и я все претерпеваю, все проходит надо мной, но я-то хочу плыть по волне, в океане, совершенно свободно, совершенно свободно…

— Это пальто вам очень к лицу, — вдруг говорит Бусси, положив руку на плечи Грете, ее голос словно съежился, спина согнута, она похожа на черную кошку.

Внизу на улице стоит Боргес, откуда он взялся, он что, стоял здесь все это время, кажется, он не ожидал нас увидеть, его лицо будто в лихорадке обращено к окну, призрачно-белое, может, от мерцающего света фонарей, голова торчит между поднятых плеч, тонкие губы плотно сжаты, все тело словно осевшее. Вот теперь он нас заметил, встрепенулся, плечо судорожно дергается, он выпрямляется, на лице робкая, чуть ли не детская улыбка, он кланяется Грете, неловко целует ей руку, нас тоже приветствует.

— А вы здесь откуда взялись? — наступает на него Бусси. — С виду вы похожи на лунатика!

— Я… вечер… я хотел еще… воздух сейчас мягкий и освежающий.

— Так пойдемте же с нами, — и хитро смотрит на меня, — мы втроем, вчетвером будет лучше. Мы шагаем к звездам.

— Если вы не против…

Бусси протискивается ко мне, я понимаю этот маневр, она хочет, чтобы он шел с Гретой, она хочет оттеснить меня от нее, хочет быть рядом со мной, хочет в темноте держать меня за руку, хочет склонить голову слегка влево, я буду видеть ее глаза, ее волосы будут касаться моей щеки, я не хочу!!!

— Сударыня, — говорит Боргес и подставляет локоть, ей приходится взять его под руку, она в ярости.

Боргес? Почему Боргес хочет идти с Бусси? Ловушка? Зачем ему Бусси? А Грета? Она стоит одна, смотрит на меня, словно моля о помощи, я рядом с ней, забываю обо всем, хватаю ее руку, мы идем, не оглядываясь.

— Вот видишь, — она счастлива, — он даже не захотел идти со мной, он избегает меня, словно боится.

— Он любит тебя, — говорю я и прижимаю ее руку к своей, — он идет с Бусси позади, чтобы видеть твою походку. Ты не чувствуешь его взгляд на спине?

— Мне-то какое дело?

Я абсолютно счастлив, мы идем по вечерним улицам, она держится за мою руку, мимо проходят люди, некоторые здороваются, странно радуются, увидев меня, похоже, они меня знают, а может, с кем-то путают, какая разница.

— Видишь, никто тебя не забыл, — говорит Грета.