'Я'

Лай вдруг стал звонким и заливистым — собаки явно выбрались на тропу и теперь догоняли меня. Мне стало жарко — я схватил пастью снег раз, другой, оставив на снегу следы крови с губ и подбородка; погоня за мной стала опасной: собаки могут окружить меня и дождаться прихода людей, ведь село-то еще близко, а это — конец.

С этим риском пора кончать — я быстро запутал следы, надеясь выиграть время, и поспешил дальше. Сзади послышался вой и визг — собаки увидели кровь своих хозяев на отпечатках моей пасти в снегу, и ее запах проник в их сердца. Я отпрыгнул в сторону и пошел назад, скрываясь за деревьями и держась параллельно своему следу — я искал удобное место для засады и, наконец, нашел его. Собаки оказались храбры — они не испугались следов моих окровавленных клыков и не повернули назад, а двинулись дальше, и сейчас, судя по их суматошному лаю, стая спешно распутывает мою маленькую загадку. Мы находимся все еще слишком близко от села — я слышу голоса людей и их возбужденные крики: люди не побоялись пойти за мной в ночную тайгу, и это мне совсем не нравится. Наверное, предположил я, они не будут слишком далеко удаляться в мрачный лес — сейчас люди ориентируются на собачий лай, но ни те, ни другие далеко вглубь тайги ночью не пойдут.

Мне надо было побыстрее разделаться с собаками, и поэтому я с радостью услышал, что их лай стал быстро приближался. Они распутали мои следы, и догоняли меня. В стае самый сильный и уверенный в себе идет первым — он вожак, а самый слабый идет последним. С последним мне будет справиться гораздо легче, чем с первым, — поэтому по древнему звериному инстинкту я ждал последнего.

Собаки пробегали мимо меня одна за другой, они бежали быстро и с азартом — видимо, они раньше не встречались так близко с тигром — меня же в пылу погони они не заметили.

А вот и последний пес. Испустив грозный рык, я бросился на него, сбил с ног и разорвал ему горло. Я не уходил, а собаки стояли передо мной всей стаей, надрываясь от лая; и тогда я заревел, заревел, глядя прямо им в глаза, чтобы они увидели мои могучие челюсти и громадные окровавленные клыки. Люди далеко, а я вот он, стою перед вами, псами, страшный, весь в крови ваших хозяев, рядом с трупом одного из вас!

Я ревел снова и снова, пока храбрость не покинула псов, и в их душах не поселился страх. Они надрывались от лая, но ужас передо мной и тайгой уже дал ростки в их сердцах, и вскоре от их мужества не осталось и следа. Я пошел в сторону, в глубокий снег, пробираясь между занесенных снегом кустов, а собаки остались на месте; они заскулили и завыли, а потом, уже молча, пристыженные, побежали обратно в село.

Я шел вглубь тайги — мне нужна была небольшая полянка в лесу, и я нашел ее. На ней я тщательно запутал свои следы. Шел снег — к утру он скроет отпечатки моих лап. Я уходил прочь от села, погружаясь в дебри первозданной тайги. Я чувствовал себя в безопасности и… не торопясь, открыл глаза.

Я вновь оказался в рубке своего корабля — ну и сон же мне приснился! — мне все еще казалось, что я чувствую морозный запах крови и что я там, в тайге, где под ледяным панцирем катит свои студеные волны Уссури.

— Расчеты закончены, командир! — сказал мне штурман.

— Давно? — спросил его я.

— Мы не хотели вас будить, — ответил он.

Они все заулыбались, и я вместе с ними. Сон придал мне решительности, я чувствовал в себе силы идти до конца.

…Итак, атака. Я провел языком по губам и — сердцем чувствую! — там была кровь! Ух, какое реальное было видение!

Перед боем я решил обратиться к экипажу с речью:

— Орлы! — выкрикнул я по внутренней связи. — Родина смотрит на нас. Мы пришли сюда, чтобы исполнить свой долг перед ней. Я надеюсь на ваше мужество! Вперед! Вперед без страха и сомнения — нас ждут великие дела, и пусть горят за нами мосты — я верю, я знаю — нас ждет удача! Пошли, ребятушки, пошли!

…Все готово, теперь главное зависит от меня.

— К бою!

Как и раньше, я буду стрелять сразу же основным лучом. Корабль прыгнул, — мы вышли в обычное пространство около нужной нам звезды, и я без расчетов, быстро, на глаз выстрелил. Гравитационное поле звезды придало основному лучу значительную жесткость. Попал или не попал? Теперь это уже не важно — второго выстрела не будет, надо прыгать, иначе будет поздно. Вокруг нас миллионы кораблей — они и с боков, и сверху, и снизу — я слышу, я чувствую ее всей кожей, сердцем, а не разумом — это тишина перед бурей. Вражеские корабли еще не опомнились от нашей дерзкой атаки, но пройдет еще немного времени, и пространство вокруг нас взорвется тысячами разрывов псевдозвезд — защититься мы не сможем, мы сможем только умереть.

Но время пока еще работает на нас — оно за нас, но это только пока. Мы успеваем прыгнуть прочь отсюда, прочь, быстрее прочь, так и не закончив расчетов прыжка, не зная, куда нас вынесет (но примерно догадываясь, что не в звезду), прочь, ибо космос «горит под нашими ногами».