'Я'

Село успокаивалось, собаки уже почти не лаяли. Я крался бесшумно, но быстро — надо было успеть занять позицию напротив двери к тому времени, когда человек закончит обход; хоть я и спешил, но все же ни на мгновение не забывал об осторожности. Я успел встать под тень выбранной ели перед самым появлением человека; там, где я, затаившись, стоял, снег был глубокий, доходя мне почти до брюха. Сразу атаковать я не смогу: сначала мне нужно будет выбраться на полосу хорошо утоптанного снега перед забором.

Вскоре мужчина вышел из-за угла своего дома и пошел к крыльцу, ружье он закинул на спину — и теперь мое время пришло! Забор скрывал меня от собак, но плечи и голова человека возвышались над заснеженным плетнем. Я пошел вслед за человеком — мне нужно было пройти не так уж и много, чтобы выбраться из глубокого снега, но все равно я спешил выйти на продутую ветром малоснежную тропу перед плетнем, прекрасно понимая, что шелест моих шагов сольется с шумом валенок человека, и собаки раньше времени не услышат меня. Я подошел к забору когда и рассчитывал — как раз тогда, когда человек подошел к крыльцу.

Как все меняется в жизни: мгновением раньше — это уверенный в себе мужчина, а сейчас уже он — моя жертва!

Я специально ждал того момента, когда человек откроет дверь, и лишь потом напал, ибо сам я открыть ее не мог; поэтому, не теряя ни секунды, я молча бросился вперед — быстрыми шестиметровыми прыжками я подскочил к забору, перепрыгнул его и метнулся к цели. На собак я не смотрел — страх передо мной остановит их. Со всех сторон раздался лай, и ужас был в голосах псов — но эффект неожиданности… — его не купишь! Они опоздали, опоздали на всю свою жизнь!

Я бросился на человека сзади, рявкнул и сбил его с ног. Ружье мешало ему, он упал на порог. Я сознательно помедлил, дав ему возможность повернуться ко мне лицом. В его глазах застыл ужас и отчаяние, он все еще не верил, что это произошло с ним, именно с ним; он попытался закрыть лицо руками, но я вонзил свои клыки ему в шею. Кровь на моих губах привела меня в восторг и ярость — человек захрипел разорванным горлом — он умирал, а я метнулся в избу через открытую им дверь.

В доме было тепло и сильно пахло людьми. Я толкнул вторую дверь плечом, и она со скрипом отворилась — передо мной была большая теплая комната с каменной печью в углу и столом посередине. Обитатели избы встать еще не успели, но они уже не спали, разбуженные шумом борьбы у входа; было темно — лишь рассеянный серо-желтый свет тайги, падая в мутное оконце, освещал избу, и в этом бледном свете я завертел свою кровавую карусель.

За моей спиной собаки лаяли так сильно, что хрипов умирающего я уже не слышал; не теряя драгоценного времени, я набрал полные легкие воздуха и заревел. Я вложил в этот рев всю свою силу и ярость — в тесной комнате мое рычание было подобно грому — оно забирало храбрость, оставляя лишь ужас, парализуя волю и примиряя с неизбежностью смерти.

Я кинулся на людей, я наносил им раны в живот и горло, рвал их клыками и бил их своими кривыми когтями — это была кровавая резня. Стоны раненых и лай собак сплелись воедино в головах людей, полуоглохших от моего рева, — с такими противниками справиться было легко. Паники среди людей не было — был просто дикий безумный ужас. Теплый тошнотворный запах крови смешался с застоявшимися прокисшими запахами избы. Я прыгнул на стол и снова заревел.

Я спешил — село наверняка проснулось, и мне нужно было срочно уходить. За моей спиной молились те, кого я не успел найти и ранить вместе с теми, кого я ранил, но не добил, — да будет так — кому судьба жить дальше — тот выживет, а мне надо уходить.

Я выскочил из дома и, не теряя ни секунды, рванулся к забору. Собаки расступились, пропуская меня, но затем кинулись за мной всей стаей. Мне нужен был глубокий снег — на нем я точно обгоню коротконогих собак, поэтому, перепрыгнув через забор, я метнулся к ближайшим глубоким сугробам. Псы следовали за мной по пятам, уже примериваясь хватать за хвост и задние лапы — а вот и спасительный снег, доходящий мне до брюха. В таких сугробах мне было очень трудно двигаться, но собаки… — они безнадежно завязнут в них.

Я остановился и обернулся назад. Взрытый мною снег был весь в кровавых пятнах — это была кровь людей с моих лап и с моего брюха. Собаки визжали и лаяли, захлебываясь снегом, а я тронулся дальше: чтобы не попасть под выстрел, мне нужно было быстрее уходить,

Я шел стремительно насколько это было возможно для моего массивного тела, увязающего в снегу, теперь я хотел выйти на малоснежную тропу, а когда нашел ее, то двинулся по ней. Лай стал удаляться. Черно-белый лес из вековых деревьев безмолвно окружал меня, а я быстрым шагом все дальше и дальше уходил вглубь тайги. Время от времени мне приходилось пробираться под согнувшимися от тяжести снега ветвями, взрывая своей грудью снег. Я постоянно прислушивался к шуму погони.

Страшно, ох как страшно идти собакам по следу тигра! Что ждет их впереди? Кто знает… — быть может, они бегут за своею гибелью…