'Я'

Я планировал довести скорость процентов где-то до 70-75 от скорости света и уже затем прыгать, поэтому нам нужно было ждать немногим больше часа. Дополнительная тяжесть практически не ощущалась, все показатели были в норме — шел достаточно монотонный полет. Мы ждали, пока пройдет это время; было скучно, но мы не торопились — война от нас никуда не уйдет; поэтому мы сидели и смотрели на приборы, которые показывали, что все в норме, сидели и смотрели, сидели и смотрели, а тем временем мысли наши неторопливо путешествовали далеко отсюда…

Время уходило, уходило безвозвратно, а вместе с ним постепенно уходили из жизни и мы.

…В эти минуты мне стало как-то грустно и печально — не с добром, ох, не с добром летел наш корабль; правда, это дело и злом назвать трудно, но ведь все-таки не с добром! В такие минуты с особенной теплотой вспоминаешь свой дом, и родителей, и жену с детьми, и друзей, и то дерево, с которым у тебя столько личных воспоминаний; вспоминаешь свежий ветер, землю, облака и солнышко, желтое и теплое, и темную ночь с блестящими звездами — как это все было хорошо и как оно теперь далеко!

Но прошло время — нас назвали «экипаж» и посадили в бронированную коробку без окон и дверей; у нас чистый кондиционированный воздух, энергии и пищи хватит надолго, врач следит за нашим здоровьем — все хотят, чтобы нам было хорошо и чтобы мы удачно прилетели, а потом чтобы мы успешно применили… — чтобы мы успешно применили оружие против живых людей… Печально и очень тяжело на душе…

Сейчас мне было легче убивать, чем в начале войны — этому способствовала и первая в моей жизни космическая битва, и смерть товарищей, и мои атаки на планеты, а также та бойня, которую я недавно совершил в мире Халы, но все же я чувствовал себя довольно скверно.

…Корабль разгонялся. Скоро, уже скоро… — а что скоро? Скоро мы разгонимся, прыгнем — и, быть может, затем нас убьют. Что скоро? Зачем скоро? Мы что, спешим за своей смертью?!

Удача, где ты?! Пока что ты материализовалась в наши награды, в радость близких нам людей, а также в боль и слезы по ту сторону фронта — пока ты была с нами в прошлом, но не покинешь ли ты нас в будущем?! Я не знаю… А впереди нас ждет неизвестность, и мы идем туда, чтобы выполнить свой долг перед Родиной…

Наконец, звездолет разогнался до необходимых двухсот двадцати тысяч километров в секунду, второй пилот выключил двигатель, и мы стали лететь по инерции. Чтобы вплотную приблизиться к театру военных действий, наш корабль сделал два прыжка. Первый прыжок закончился возле системы, состоящей из двух звезд, а вторым мы достигали одиночного белого карлика. Я нарочно выбрал эти безлюдные места: неожиданная встреча с противником нам совсем ни к чему.

Я выбираю цель — это планетарная система с хорошо развитой промышленностью, потом штурман прокладывает к ней курс, а первый пилот в это время проверяет оружие — и основное, и излучатель. Все в порядке, расчеты закончены — и корабль прыгает: мы выходим в расчетную точку, находящуюся на расстоянии двух световых недель от выбранной цели.

К счастью, крейсеров противника поблизости нет — вообще на несколько световых суток вокруг нас нет никого, поэтому я разрешаю экипажу расслабиться. Оружие нам пока не понадобилось, но мы все равно его не выключаем.

Корабль висит между звезд в черной пустоте; мы видим цель такой, какой она была две недели тому назад. На экранах корабля, кроме звезды-цели и ее планет, видны многие миллионы точек небольшой массы, движущиеся в разных направлениях, но упорядоченно — это боевые корабли противника, охраняющие планеты. Штурман, которому помогает первый пилот, производит вычисления — он должен рассчитать сегодняшнее положение планет, а также распределение массы и энергии в системе с учетом наиболее вероятного расположения вражеских кораблей в настоящее время — это трудная работа, требующая опыта приближенных вычислений и способности прислушиваться к голосу своей интуиции. Но выбора у меня нет — меня этому учили не так, как штурмана — это его работа, поэтому его учили считать качественнее, чем меня, вот почему сейчас я надеюсь на то, что он слишком сильно не ошибется, — однако я все равно спокоен, ибо, как я уже говорил раньше, выбора у меня нет: штурмана я себе не выбирал, и он у меня один. Спешить некуда: мне нужны, по-возможности, максимально точные расчеты, поэтому я не тороплю своих подчиненных, а пока все тихо, мирно и спокойно, я делаю из кресла кровать и закрываю глаза…