«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой»

Как-то весьма странно смотря ему в глаза, Чмырдяй вдруг неожиданно спросил, назвав по имени:

— Фёдор, как там баб… Наталья Григорьевна — сестра твоя сводная, как поживает?

Уронив от неожиданности сигарету, закашлявшись дымом до слёз в глазах, он не сразу смог ответить:

— Спасибо… Хорошо поживает — в войну санитаркой в госпитале работала, сейчас — снова в домохозяйках.

— А Максим Прокопьевич?

«Значит, всё-таки родственник!», — мелькнула мысль.

— Отец мой умер в сорок втором, тогда же — когда и Сашка…

Как об хорошо знакомом, печально:

— Александр, значит, тоже…

— Погиб под Балатоном. Это озеро такое в Венгрии — если не знаешь.

— Отца на шахте задавило?

Старшой, удивлённо:

— Какая «шахта»? Отец мой природный пахарь был — это мы все городскими стали. Ну, кроме нашего старшака, конечно… Зимой мобилизовали лошадей из Монголии гнать на мясокомбинат — заблудился в пургу в степи, да замёрз. Мать же, тоже недолго лтца с Сашкой пережила: хворая уже была — да и уж больно убивалась по ним. Да тут ещё и я со своим ранением.

Глядя на него, Чмырдяй протянул задумчиво:

— Даже, вот как оно всё обернулось…

Затем, перевёл взгляд на небо и, вновь сказав непонятное, замолчал надолго:

— … Всё-таки существует какая-то предопределённость в этой жизни.

* * *

Пока он молчал, Старшой прикурил новую сигарету и, жадно глотая дым — напряжённо думал, ломая в догадках голову:

«С какой стороны родственник? Мать из Оренбуржья — круглая сирота. Со стороны отца…?».

Его мысли перебил следующий вопрос:

— А, как «старшак» ваш? Егор — старший брат? Всё хромает потихоньку?

— Хромает — что с ним сделается, с глухой тетерей. Старших то сыновей на войну не призывали, особенно если те женаты и с детьми. А это к тому — «белобилетник». Крестьянствует-хозяйствует Егор теперь вместо отца, червяк земляной.

Кивнув, зэка задаёт следующий вопрос:

— Как оте… Как племенник твой?

— Володька, что ли? В школу уже бегает — шустрый такой растёт пострелёнок, а племянницы — только ещё готовятся.

«Со стороны отца — тоже навряд ли. Если и есть какие-то родственники, они не могут знать такие подробности…».

Хотел было спросить, но умиротворённо закрывший глаза было, умирающий вдруг их вновь широко открыл, с тревожным ожиданием вопрошая:

— Брат Григорий? Жив он или…

— Был тяжело ранен в Румынии ещё весной сорок первого. Пришёл без ноги из госпиталя, женился на Дашке-Солдатке и уже наплодил с нею мне ещё двоих племянников-близняшек. Пьёт правда много…

Немыслимым усилием воли — аж вены на лбу взбухли, умирающий зэка вновь поднял голову: