«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой»

Если мне не изменяет «послезнание», на чекисткой работе в Нижнем Новгороде — куда его приняли по рекомендации Губкома ВКП(б), Александр из простого оперуполномоченного дослужился до начальника Оперативного отделения. Затем, уже в октябре следующего — 1925 года, он будет направлен в Московский военный круг сотрудником Особого отдела при «Дивизии особого назначения при Коллегии ОГПУ» — куда я намереваюсь заслать и Михаила Гешефтмана.

— Передавайте Александру от меня ОГРОМНЕЙШИЙ(!!!) привет, Вера Ивановна!

* * *

Встретился с Ефимом Анисимовым и Кондратом Конофальским плотно «окопавшимися» в Нижегородском Губкоме РКСМ. Выслушал их, похвалил за одно, поругал за другое, проинструктировав на будущее и, просто поболтав о том — да о сём, задаю вопрос:

— С Александром давно виделись?

— С Головановым, что ли? Да буквально на прошлой неделе заходил.

— Вот, как? Ну и как он?

— Нормально на службу в Губ ГПУ поступил — теперь вечно занятой, такой… Тебе, Серафим, кстати — привет передавал!

— Ну и вы ему, как увидите вдругоряд — ОГРОМАДНЕЙШИЙ(!!!) мой «кандидатский» привет передавайте!

По окончанию рабочего дня в Губкоме РКСМ, с Елизаветой Молчановой под ручку прошествовали до снимаемой мной квартиры, где она обитает. Естественно, по пути посетили учреждение общепита ибо, готовить будущая Роксолана — так и не научилась, а мне сегодня в лом.

Уже подходя к подъезду, замечаю знакомую проститутку — «бабушку русского минета».

— Лиза, ты пока поднимайся, а я тем временем за угол — за шоколадкой для тебя сбегаю.

Она — сластёна ещё та, хоть и официально — считает эту страсть мещанством.

Отоварившись, догоняю «труженицу тела». Та, меня влёт узнала — видимо профессиональная память:

— Ну, здравствуй, милок!

— И тебе не хворать, — протягиваю пятьдесят рублей, — через час-полтора на твоей квартире. Договорились?

Так прикидывает:

— Это ж, я сколько клиентов пропущу… Накинь ещё четверной!

— Червонец сверху и ни полушкой больше.

Согласившись, подмигивает:

— Жду!

Наконец, я дома и разоблачась:

— Ты чем обрадуешь, голуба моя?

Обнимая меня, целует:

— Я соскучилась по тебе, Серафим…

Как был прав Александр Сергеевич:

'Чем меньше женщину мы любим,

Тем больше меньше она нас!'.

Хотя, мои чувства к Елизавете настолько противоречивы, что разобраться в них — мне сложно, даже с моим богатым жизненным стажем. Да и, сказать по правде — некогда мне в них разбираться, занимаясь толстовско-достоевским самокопанием. Поэтому отстранившись, несколько строго:

— Ну, это-то понятно. А кроме того?

Дурашливо приложив руку к «пустой» голове, та:

— Продолжаем с Андреем Александровичем «любить» друг другу мозги.

Андрей Жданов, этим летом станет 1-м секретарём Нижегородского Губкома ВКП(б), поэтому взаимоотношение с ним передового отряда наших «альпинистов» — очень важно.

— Ну и как? Получается?

Пожав полуголыми плечами, так что бретелька «неглиже» с одного из них соскочила, обнажив прелестную грудь:

— Как ты и учил: наши отношения из попытки серьёзных ухаживаний с его стороны, очень плавно перешли в лёгкий флирт, а на данном этапе — на пути к чисто дружеским отношениям.

Сделав книксен и так поклонившись при этом, что стало видно уже две её девичьи острые грудки, она с обезоружущей покорностью обитательницы гарема:

— Как ты и учил, наставник…

Пока всё идёт по плану!

Тянет меня за рукав в спальню:

— Ну, что «завис» то? Твоя послушная ученица требует поощрения.

После ещё более грандиозного — чем даже новогодний, «недотраха» — типа спохватываюсь:

— Блин, забыл: мне же надо Фролу Изотовичу позвонить!

Та, с едва заметной долей ревности:

— А может Софье Николаевне?

Натягивая брюки:

— В «Красный трактир» ещё не провели телефон — а вот в Ульяновский волисполком — таки, уже да. Правда, мне подсуетиться пришлось.

— Хм… Товарищ Анисимов ночует, на работе, что ли?

— Нет, не ночует, — замечаю, что невольно оправдываюсь и меня это бесит, — но сегодня партийное собрание и я должен донести своё мнение!

Уже одевшись, практически «на скаку»:

— Кстати, забыл поинтересоваться: как там в Москве Надежда Павловна поживает? Чем занимается? Что пишет, то?

С лёгкой усмешкой:

— «Ma maman» пишет, что «строит» имажинистов в «Стойле» — только в путь! Даже на Есенина прикрикивает и, тот ходит перед ней на цырлах…

Морщусь:

— Девочка! Не стоит повторять за взрослыми дяденьками, некоторые — не совсем хорошие слова.

Поправляется:

— Как ручная собачонка — на задних лапках, хочу сказать.

Когда я вернулся после «звонка» — «разгруженный» как отформатированная 8-ми гиговая флешка, она уже сладко спала голышом в единственной кровати — раскинув руки и разметав роскошные русые волосы по подушке.

Полюбовавшись на неё, как маститый скульптор на мраморное творение рук своих — обещающим стать мировым шедевром, я пристроился дрыхнуть на кухне на сдвинутых вместе табуретках…

* * *

Не мог не побывать у Ксавера.