Я беременна, что делать?

Все, что вам может быть рекомендовано, – это прием фолиевой кислоты и новые попытки зачатия с того момента, как восстановятся ваши менструальные циклы и вы будете готовы морально и физически к новой беременности.

«Сохраняющая» терапия прогестероном. Можно ли сохранить беременность?

И опять о прогестероне.

Задумывались ли вы над тем, как рискованно мы живем? Мы с вами ездим на автомобилях и летаем на самолетах, ходим по магазинам и торговым центрам, выполняем какую-то работу, рождаемся, умираем и ежесекундно рискуем.

У каждого из нас есть тысячный или миллионный шанс погибнуть/травмироваться в ДТП или авиакатастрофе. Вы можете пойти в большой спорт и стать олимпийским чемпионом, а можете получить серьезную травму и навсегда уйти из спорта. Хирург почти каждый день рискует заразиться ВИЧ или гепатитом С, психиатр рискует быть избитым своим же пациентом (я знаю такие истории). Мы живем и рискуем ежесекундно.

Не бывает нулевого риска, независимо от принятых нами решений.

Простой медицинский пример.

У вас есть киста яичника, и вы принимаете решение ее удалить. Хирургическая операция – это риски (кровотечение, инфекции, тромбозы, риск преждевременной менопаузы из-за повреждения овариального резерва и пр.).

Вы узнали о рисках, связанных с оперативным лечением, и решили кисту не оперировать. Теперь у вас другие риски: киста может быть/стать злокачественной, она может лопнуть или перекрутиться, тогда вас будут оперировать срочно, иначе вы рискуете умереть от кровотечения или тромбоза.

Поэтому в определенных случаях кисту нужно оперировать, а в другом случае операцию можно отложить, но риск будет присутствовать в обоих случаях.

Жизнь = риск.

Действие или бездействие = риск.

Мы рискуем всегда и просто выбираем из двух зол меньшее.

Прочитав все вышесказанное, мы должны найти с вами ответы на следующие вопросы о прогестероне.

Эффективна ли сохраняющая терапия прогестероном? Превышает ли польза от лечения риски, связанные с приемом препарата?

Прогестерон – гормональный препарат, который может использоваться в ряде случаев, в том числе и во время беременности. В этих случаях терапия прогестероном имеет больше пользы, чем связанные с нею возможные риски.

Но прогестерон оказался неэффективным препаратом для лечения угрожающего выкидыша.

Я попробую вам объяснить, на основании чего делаются такие выводы, откуда врачи берут данные для своей профессиональной деятельности и откуда я беру всю ту информацию, которую вы видите в этой книге.

Как в XXI веке формируются рекомендации по диагностике и лечению тех или иных заболеваний?

Предположим, есть две женщины, у обеих есть симптомы угрожающего выкидыша. И есть два врача, которые имеют абсолютно разные мнения на счет одного и того же лекарства. Один врач утверждает, что оно сохраняет беременность, другой врач уверен, что лекарство не работает. В результате обе женщины вынашивают и рожают в срок. Но одна из них принимала всю беременность лекарство, а вторая не принимала ничего.

Лекарство эффективно или нет? Ведь с лекарством или без него исход в обоих случаях был одинаковым.

Здесь нам на помощь приходит наука и целый мир ученых, которые занимаются исследованиями и дают нам ответы на вопросы.

Нужно взять несколько сотен женщин (ведь всего две женщины это очень мало) с симптомами угрожающего выкидыша и разделить их на две группы. Первая группа ааженщин будет получать какое-то лекарство, вторая группа женщин не будет получать ничего.

Из всех этих женщин у кого-то произойдет выкидыш, кто-то родит в срок, у кого-то случатся преждевременные роды. Все данные фиксируются и подсчитываются.

Если у женщин, которые получали лекарство, выкидыш происходил с такой же частотой, как и у тех женщин, которые не получали никакого лекарства, значит, лекарство неэффективно. Его не рекомендуют к применению в ситуации угрожающего выкидыша, например.

Такие научные исследования были проведены, и по их суммарным окончательным результатам прогестерон не оказался эффективнее, чем плацебо.

Так почему в СНГ до сих пор есть сохраняющая терапия, почему ее назначают мои коллеги?

Здесь есть несколько причин.

1. Запоздалое поступление научной информации. Многие врачи не знают английского языка, поэтому ждут, пока зарубежные данные будут переведены на русский язык и включены в национальные протоколы.

2. Коммерческие интересы фармакологических компаний, которые заказывают доклады на отечественных научных конференциях, продвигая свой продукт в медицинских кругах.