Я без ума от французов (СИ)

– И ладно, – легкомысленно шепчет Тиерсен, влажно касаясь его губ. Поцелуй выходит глубокий и жаркий сразу, и разомкнуть губы поласкаться языками, и руки – по талиям, поясницам, бедрам. И Тиерсен наблюдает за тем, как успокаивается шутливый гнев в глазах Цицеро, сменяясь не менее шутливым удовлетворением.

– Хватит, Тиер! – он грубовато толкает Тиерсена в плечо, еще чуть смущаясь. – Цицеро все-таки хотел… извиниться за это, – он скользит рукой вниз и касается бедра Тиерсена.

– Подожди, я схожу за диктофоном, надо это записать, – Тиерсен коротко смеется.

– Цицеро не думает, что Тиерсен хотел бы записать именно это, – маленький итальянец хихикает и снова переворачивает Тиерсена на спину, упираясь ему в плечи ладонями. – Здесь… будет не слишком много слов, – он смеется громче и спускается ниже, потираясь носом о живот Тиерсена.

– Я был в душе только утром, – мягко предупреждает Тиерсен, но Цицеро фыркает, зарываясь носом в густые темные волосы на лобке.

– Это придает… особенный запах, – он говорит доверительно, проводя языком по мягкому члену и накидывая сползшее одеяло себе на голову, так, что Тиерсену видны только его ладони и лицо, но и это он может назвать безумно возбуждающим сейчас.

Цицеро пальцами открывает светлую головку члена и мягко берет ее в рот, посасывая, втягивая щеки, сжимая ладонью уже чуток налившийся кровью ствол. И Тиерсен тихо, низко стонет, жмурясь на секунду, от этого – первого – мокрого и сразу такого сочного прикосновения. Поцелуи губами и языком жаркие и посасывающие, Цицеро легко берет быстро наливающийся кровью член в рот целиком, полизывая языком подтягивающуюся мошонку.

– Какой у тебя хороший рот, – Тиерсен постанывает слабо, когда Цицеро легко пропускает член за щеку, упирая в нее головку, чуть ускоряя темп. Но совсем чуть и ненадолго, он только дожидается, пока член встанет полностью, а потом ухмыляется и выпускает его изо рта, давая густой ниточке слюны стекать по подбородку, отчего Тиерсен сглатывает.

– Цицеро обещал, что будет просить прощения, – маленький итальянец облизывает нижнюю губу. – Пусть Тиерсен скажет, насколько хорошо! – он смеется, а потом просто берет и заглатывает поднятый высоко член целиком, до основания, с явным усилием, но очень старательно. И Тиерсен громко стонет, откидываясь в подушки, когда чувствует, как сокращается мягкая глотка вокруг головки. Цицеро слабо кашляет, но все равно упрямо продолжает заглатывать член.

– Очень хорошо-ох… – Тиерсен выгибается на постели, подаваясь бедрами навстречу горячему и мокрому рту, и кладет руку на затылок Цицеро, надавливая несильно, ритмично. – Боже, это лучшая просьба о прощении… – но Тиерсен слышит, как Цицеро давится и кашляет, и отпускает его, давая отдышаться. И поглаживает своего итальянца по затылку, потом опять притягивая к себе, позволяя этому поцелую снова стать глубже. И это очень… скользко – от каждого движения языка, глубоко – от соединения губ с лобком, и сладко – сводит по всей длине ствола короткими импульсами.

– Тиерсен! – стук в дверь громкий, и Тиерсен резко открывает глаза, а Цицеро замирает прямо с его членом во рту, поднимая удивленный взгляд. И Тиерсен удерживает сильный порыв расхохотаться от того, как забавно это выглядит. – Тиерсен! – Назир довольно настойчив, и Тиерсен вообще не знает, кто ему позволил подняться наверх, но только прикладывает палец к губам, придерживая Цицеро за ухо. И тот бесшумно хихикает, согласно продолжая облизывать член. – Тиерсен, мне сказали, что твоя спальня здесь. И я сейчас зайду, так что потрудись прикрыться, – Назир толкает дверь, и Тиерсен, ругнувшись про себя на то, что они забыли ее запереть, хватает Цицеро за подбородок, подтягивая к себе, быстро накрывая их обоих одеялом и чувствуя животом напряженный и влажный от смазки член маленького итальянца.

– Я не хотел тебя беспокоить, но этот паренек меня уже… – Назир не заканчивает фразу, останавливаясь на пороге. Тиерсен дергает плечом, прижимая к себе Цицеро сильно, как будто это все объясняет. Впрочем, судя по изменившемуся взгляду Назира, действительно объясняет. – Я всегда это знал, – он дергает подбородком. – Мне зайти позже? – в его голосе появляется ощутимая издевка.

– Если это не что-нибудь важное, – вежливо отвечает Тиерсен, намереваясь сейчас же выкинуть это из головы и вернуться к прерванному занятию, но Назир, конечно же, разочаровывает его:

– Вообще-то важное, да, хорошо, что ты уточнил, – он заходит внутрь, включая верхний свет, и, качнувшись задумчиво, меняет направление движения и идет к дальнему креслу. Тиерсен вынужденно вздыхает, а Цицеро с ужасно раздраженным стоном перекатывается на спину, садясь, скрещивает руки на груди и глядит на Назира с откровенной ненавистью. Они и раньше недолюбливали друг друга, а сейчас Назир, кажется, добавил последнюю деталь к взаимной неприязни.

– Так что ты хотел? – Тиерсен тоже не без труда садится.

– Он хотел помешать, влезть и все испортить! – Цицеро хмурится и весь выглядит очень колючим и рассерженным.