Я без ума от французов (СИ)

– Тир, я тут подумал… О черт, извините, – нет, Селестин даже стукнул в дверь раз для приличия, но разворачивается на пятках резко и плотно жмурится сразу же, как только заходит. – Я лучше выйду.

Цицеро выпускает член Тиерсена изо рта и недоуменно переводит взгляд на быстро хлопнувшую за Селестином дверь. Сам Тиерсен тоже ничего не понимает, но, кажется, его брат более тактичен, чем Назир, и он пожимает плечами:

– Продолжим? – его глаза горят, он предельно возбужден, и Цицеро согласно ухмыляется, снова смыкая свои невозможно изогнутые губы вокруг мокрой от его же слюны головки.

– Я просто хотел сказать, что уезжаю сейчас, – из-за двери Селестину говорить ничего не мешает, и Тиерсен раздраженно вздыхает, потягивая Цицеро за волосы. – Я позвоню из Парижа, – Тиерсен и Цицеро переглядываются, и секунду спустя маленький итальянец начинает почти бесшумно ругаться, отстраняясь и усаживаясь на краю кровати, жалобно поглаживая свой больно оттягивающий джинсы член, а Тиерсен вздыхает еще раз.

– Сел! – он накидывает одеяло на бедра. – Можешь зайти, мы… уже привели себя в порядок, – нихрена не привели, конечно, но что еще сказать?

Тиерсен неуютно ерзает задницей по гладкой и липкой от стекшего мороженого простыне, насколько может с больной ногой, а Цицеро почти демонстративно вытирает рот и подбородок, все в кремовых потеках, смешавшихся со слюной, когда Селестин второй раз аккуратно заходит в комнату.

– Я ненадолго, не буду сильно мешать, – и Тиерсен не хочет знать, что именно брат успел увидеть и за что принимает сейчас следы от мороженого, блестящие много где на открытой коже – кто бы мог представить, что оно мгновенно все перепачкает, – но розовый румянец на щеках Селестина быстро подтверждает худшие предположения. Впрочем, оправдываться еще хуже, и Тиерсен только старательно невозмутимо садится ровнее:

– Все в порядке, Сел, – кто бы сейчас ему самому сказал: “Все в порядке, Тиерсен”, цены бы этому человеку не было. – Я просто не знал, что ты уедешь так быстро, – “А то если бы знал, то не стал бы трахаться, конечно… Стоп, хватит думать уже об этом. Вон Цицеро сидит и даже не…” – Тиерсен машинально поворачивает голову, вздрагивает и резко бьет Цицеро по колену: тот сидит, спокойно сжав ладонь у себя между ног и покручивая в свободной руке беретту.

– Что?! – возмущение в голосе Цицеро совершенно искреннее.

– Веди себя прилично, – Тиерсен цедит сквозь зубы, и Цицеро закатывает глаза, но Селестин перебивает не начавшийся спор:

– Все нормально, я все равно пришел не за долгими и слезливыми прощаниями. Я хотел кое-что сказать о Лиз. Пока я не уехал, а ты не успел… воплотить в жизнь свой план насчет нее.

– Да, если у тебя появились какие-то коррективы, это бы неплохо решить именно сейчас, – Тиерсен вздыхает в очередной раз и забирает у Цицеро беретту.

– Тупой добренький Тиерсен, – тот складывает руки между коленей и пинает Тиерсена в бок.

– Я просто подумал… – Селестин задумчиво засовывает руки в карманы пальто. – Знаешь, у Стефани наверняка найдутся какие-нибудь очень дальние родственники, которым наплевать на ее смерть. И за хорошую сумму они могли бы согласиться отвечать всем, что Стефани отправила Лиз к ним какое-то время назад…

– Ты хочешь забрать ее себе? – прямо спрашивает Тиерсен.

– Мы поговорили немного, – Селестин неуютно передергивает плечами. – Она умная девочка и сможет соврать в полиции. А у меня есть возможность ее содержать, и…

– Не объясняй, – Тиерсен говорит мягко. – Если ты так хочешь, она пока может пожить у нас, а потом ты ее заберешь. Ты ведь не против? – он поворачивается к Цицеро.

– Цицеро уже не против ничего, Тиер-рсен! – нетерпение в голосе маленького итальянца ощутимо почти физически. – Лишь бы скорее!

– Вот и отлично, – Тиерсен кивает. – Тогда… Извини, что не выйду провожать, Сел, – он на секунду виновато улыбается.

– Ничего, – Селестин чуть натянуто улыбается в ответ. – Я приеду к вам еще, когда закончу со всеми делами, – он касается шляпы кончиками пальцев. – Отличной ночи.

– Хорошего полета, – Тиерсен тоже касается виска, и Селестин выходит из спальни. – Знаешь, даже жалко, что… м-мф! – он не успевает договорить, потому что Цицеро сразу мокро целует его открытым ртом, перекидывая ногу через живот. Между ног у него горячо даже через джинсы, и он трется вперед-назад, и Тиерсен ласково хватает его за яйца, ухмыляясь и прижимая за чуть повлажневшую спину к себе.

– Мы должны это сейчас закончить, уже больно, – шепчет он, оторвавшись наконец. – Проявишь ко мне милосердие? – кладет руки Цицеро на плечи, толкает его вниз.

– Тиер ждет милосердия от Цицеро? – хитро улыбается маленький итальянец. Он явно хотел бы подразниться, но ему самому слишком голодно, слишком хочется, и он согласно опускается вниз, проходясь языком по даже не опустившемуся до конца члену, снова заглатывая его глубоко.

На третий стук в дверь они оба реагируют громким и злым стоном.