Я блогер

– Даже если так, почему это чудо появилось именно тогда, когда мы сели за переговоры и торговались по цене?

– Не собираюсь оправдываться, Петр Алексеевич, я все вам уже сказал, – твердо заявил я. – Мы не знакомы.

– А надо бы! Надо бы, Максим! Неплохо было бы объяснить, почему этот человек появился именно за нашим столиком и схватил именно эту чертову бутылку писки, прости Бог! Что скажешь!?

Я промолчал. Возможно, прав был Назаров, следовало как-то оправдаться… Нет, оправдываться было не в чем. Я ничего не сделал, не имел к произошедшему никакого отношения и не собирался что-либо объяснять. Странного пацана, который учудил беспредел в ресторане заказчика, я видел в первый раз. Назаров же с чего-то взял, что это был мой человек. Петр Алексеевич уперся рогом и не хотел считаться с очевидными вещами. Повлиять каким-то образом на решение Назарова через выходку пацана? Ну что за бред?! Мне были не нужны такого рода представления, чтобы заключать сделки. Внутри все кипело, старый офицер сверлил меня своими глазами. Не знаю, что было у него на уме, когда он связывал две, на мой взгляд, несвязные вещи, ведь никакого отношения ко мне чувак точно не имел.

– Не хочешь объясниться, Макс? – упорно настаивал на своем Назаров.

– В смысле? – я чуть было не подскочил со стула, не собираясь больше терпеть несправедливые обвинения в свой адрес. – Вы перегибаете! Думайте, что говорите!

Петр Алексеевич действительно перегибал или не чувствовал грани, за которую не следует переступать. С таким же успехом я мог обвинить его в связях с этим идиотом. Почему нет? Я впервые увидел пацана в ресторане Назарова. А то, что Петр Алексеевич застал меня в разговоре с ним прежде, чем этот сумасшедший выкинул свою выходку, ничего не значило. Немного остыв, я понял – о том, что кажется очевидным для меня, Назаров может не знать. К тому же, у старого офицера сорвало планку, когда пацан облил его напитком вперемешку со слюной.

Впрочем, появившегося энтузиазма хватило ненадолго. Петр Алексеевич облокотился о стол, сказал каким-то неживым голосом:

– Вот-те на! Ну ладно, раз не знаешь или считаешь, что я перегибаю палку, значит не объясняйся, дело твое. Вот только я не веду дела с таким людьми, как ты, Максим.

– Как это понимать? – все же спросил я, хотя без ответа Назарова прекрасно знал, что скажет мне старый офицер.

– Значит, что у нас с тобой не будет никакого контракта, не будет никаких общих дел, – резюмировал он.

Я в ответ только кивнул, не посчитав нужным что-либо отвечать. Медленно поднялся из-за стола, протянул руку Петру Алексеевичу, но тот только посмотрел на меня будто на идиота. Вот так в замешательстве я простоял несколько секунд. Потом понял, что теперь уже бывший мой заказчик не станет жать мою руку. Что сказать… Я знал Назарова, как крайне специфического человека, но, чтобы настолько. Ситуации, которая произошла в зале ресторана, могло и не быть, однако, Петр Алексеевич охотно зацепился за нее. Возможно, так он оправдывал свое нежелание подписывать наш договор. За то короткое время, что было в моем распоряжении я не смог объяснить сложившуюся ситуацию иначе.

Мы не попрощались. Наверное, теперь Назаров видел во мне своего личного врага, ну или делал вид, что это так. Не суть, теперь мне было наплевать. Я вышел из-за стола и направился к выходу. Гнев выдавил последние остатки спирта в моей крови. Внутри все бурлило. А ведь Эд предупреждал, что Назаров мутный и никаких дел с ним лучше не иметь. Я не послушал, а теперь просрал свой самый выгодный контракт. Просрал, по-другому не назовешь.

Как говорится обидно, досадно, но ладно.

4. Нежеланная роль

Следующее утро встретило меня жуткой головной болью. Дело было отнюдь не в выпитом вчера алкоголе, нет. Встречу с Назаровым я помнил до мельчайших подробностей. Скорее в висках стучало из-за того, что всю сегодняшнюю ночь я провел без сна. Разве сном можно было назвать те пару часов, которые я покемарил, полусидя на диване перед тем, как прозвенел сигнал будильника? Следовало отдать должное жене… Инна с порога буквально сожрала меня взглядом, но дальше немого упрека дело не пошло. Видя, что я выгляжу будто выжатый до последней капли лимон, она помогла мне раздеться, напоила горячим чаем. Пока я принимал ванну, постелила постель. Признаться, настроение было настолько паршивым, что я не то что не сказал супруге банальное человеческое спасибо, но даже не удосужился толком объяснить, что произошло. Посещали самые отвратительные мысли. Я пребывал во фрустрации, глубоко в голове зарылись мысли – почему, из-за чего не получилось подписать самый крупный контракт с заказчиком. Вчера, еще на стоянке, перцу подкинул Эд, которого сорвало с катушек, он решил подняться к Назарову и разбить о голову отставного офицера оставшееся pisco. Пришлось отговаривать, мы даже поругались на парковке «Космоса», но Эда можно было понять.