Я буду Будда

Она не пригласила меня домой. Я не настаивал. Было страшно что-нибудь испортить.

Через два дня Даша позвонила и сказала: «Приезжай».

Я приехал и больше от нее не уезжал. С того момента мне стало казаться, что я счастлив. Иногда я хотел разобраться, отчего именно, но ответа не находил. Может, от ее заботы. Она так чутко относилась ко всему, что меня тревожило. Стоило немного простудиться, Даша не отходила от меня ни на минуту, словно я смертельно больной. Поила чаем с малиной и лимоном, кормила какими-то таблетками, а потом сосала хуй. Все это в сочетании с ее красотой, такой красотой, что, когда идешь с ней по улице, невольно выпрямляется от гордости спина и расправляются плечи. Мне нравилось, как на нее смотрят другие мужчины, и от этого мне хотелось ее больше и больше.

Весной приехала Нелли. Она рассталась со своим парнем и перебралась домой в Москву.

Нелли хотела встретиться. Я был не против. Мы снова гуляли с ней по ночной Москве и курили гашиш. Весна в этом городе странная. Какая-то уставшая. Пропитанная выхлопными газами, она крадется по узким улицам, замирая зелеными островками молодой поросли на редких клумбах. Она растекается холодными лужами под ногами, проникает на грязных ботинках в метро, в подъезды, оседает на ковриках в машине. Пока март бьется насмерть с вроде бы уже прошедшим февралем, пока солнце спорит, пробиваясь теплом через облака, с холодным, колючим воздухом, уставшие от зимы люди начинают выпускать в пространство внутреннюю весну в отсутствии внешней. Внутренняя весна лучится из их глаз, улыбок – осыпается кристаллами холодного дыхания, но уже становится ясно, несмотря на погоду – зима отступила. Вот девушка бежит по тротуару в легкой весенней куртке, назло погоде, не укутавшись сегодня в шарф. Вот грузный мужчина бодро шагает в куртке нараспашку, щурится на солнце, улыбается девушке в легкой весенней куртке, выстукивающей по тротуару звонкую дробь каблучками. В такие моменты я начинаю думать, что все неплохо и у этого города еще есть шанс расцвести цветами человеческой доброты, пока в людях остается эта внутренняя весна.

Я думал, меня будет мучить совесть. Я надеялся, что меня будет мучить совесть и не позволит мне сделать что-нибудь такое, что может разрушить наши отношения с Дашей. Но Нелли была слишком красива. Слишком длиннонога. И совесть не справилась с ее красотой. Мы снова были в гостиничном номере, и я снова трахал ее как сумасшедший.

Телефон разрывался от звонков. Бренчал уведомлениями о сообщениях. Я знал, что Даша меня потеряла, и очень надеялся, что у мобильника сядет батарея и он наконец заткнется.

– Я хочу быть с тобой, – говорила Нелли.

– Я тоже, – отвечал я.

– У тебя кто-то есть? – спрашивала она.

– Да, – отвечал я.

– Ты любишь ее?

– А что такое любовь, Нелли?

– Любовь – это когда хорошо.

– Тогда люблю. Но тогда я и тебя люблю, получается.

– Так не бывает, – говорила Нелли.

– Бывает, – отвечал я и ставил ее раком.

Глава 77

В следующий раз я встретился с Нелли через год. Снова была весна. Намного теплее, чем год назад. Нелли выглядела счастливой и грустной одновременно. Я надеялся, что грусть из-за меня, но оказалось, из-за ее нового парня, который что-то там не то сказал или сделал.

Мы пили кофе. Она все время с ним переписывалась. Я жутко ревновал. Мне хотелось схватить ее и куда-нибудь утащить. Но она была совсем чужая. Сначала я не понимал, зачем мы встретились, но, когда пришло время идти домой, я понял. Чтобы убедиться, что сейчас нам нужны другие люди, а друг другу мы пока не нужны.

Я вернулся домой. Даша смотрела «Декстера». Я налил чай и устроился рядом с ней. Господи, как же это было хорошо. Кажется, это был последний раз, когда нам с Дашей было так хорошо вместе. Она положила голову мне на колени. Я гладил ее по волосам, а к горлу подкатывал комок. Не знаю, из-за чего. Может, любовь – это когда к горлу подкатывает комок?

Глава 78

В мае две тысячи четырнадцатого я получил письмо от Андрея Ниподатенко. Он писал, что поехал воевать на Донбасс. Четвертый десяток дураку. А еще через месяц мы с Дашей расстались. За неделю до расставания она сказала: «Я никогда не найду никого лучше тебя, а ты никогда не найдешь никого лучше меня», – а через неделю я снова сидел в Подмосковье, в городе О., и не понимал, как мне теперь без нее жить.

Мужчины и женщины так много говорят друг другу, когда вместе. Если бы их клятвы имели какие-то последствия, например, за несдержанную клятву ты сразу при жизни попадаешь в ад и тебе в жопу заливают расплавленный свинец, на земле совсем бы не осталось людей. Зато в аду было бы полно пылающих жоп.

«Ничто и никогда не разлучит нас», – говорят люди и расстаются из-за того, что, в конце концов, не сошлись характерами. «Я буду любить тебя всегда», – говорят люди, а уже через неделю ненавидят друг друга. «Только смерть разлучит нас, да и умрем мы в один день», – говорят люди и расстаются на следующий год. Живые, сука. Совсем, блять, не мертвые. «Ты никогда не найдешь никого лучше меня, а я никогда не найду никого лучше тебя», – говорят люди.