Я буду Будда

Я ехал к нему в такси. По радио в машине сказали: «На синей ветке метро Санкт-Петербурга произошел взрыв. Погибли 14 человек, 62 пассажира получили ранения. В городе объявлен трехдневный траур».

Я попросил водителя остановить возле магазина. Купил бутылку пива и вернулся в машину.

– Помянем, – сказал я водителю.

– Кого? – спросил он.

– Всех, – ответил я.

Глава 86

Таланин жил в центре. На Третьяковке, дом сразу за церковью. Отсюда до Дома писателей в Лаврушинском переулке было минут пять пешком.

Он встретил меня пьяный. Мне показалось, что он какой-то одновременно счастливый и несчастный.

Мы крепко обнялись и сразу начали пить. Пили много и долго. Таланин вспоминал наши приключения времен, когда мы жили на Арбате. Я дополнял их деталями, которые он забыл.

Мой друг внешне совсем не изменился. Но внутри это уже был не тот Таланин, которого я знал.

Было видно, что он мучается от чего-то, но никак не может это сформулировать.

– Я устал, – сказал Таланин.

– От чего? – спросил я.

– Понимаешь, Ян, это же все, – он обвел глазами комнату, – то, чего я всегда хотел. Не хожу на работу, а денег до хуя. Постоянно путешествую, из Индии, Тибета и Непала не вылезаю. А на душе, сука, тоска.

– Совсем охуел, – сказал я и налил нам еще по рюмке.

– Да, – согласился Таланин. – У тебя-то как дела?

– Как всегда.

– Написал книгу?

– Нет.

– А чего?

– Ответ на один вопрос никак найти не могу, а без ответа она не получится, – сказал я.

– Какой?

– Что такое любовь?

– Пиздец, – сказал Таланин.

– Согласен, – я опрокинул в себя рюмку. – Любовь – это пиздец.

– Вот тебе и ответ, – сказал Таланин.

Глава 87

Мы стояли с Таланиным напротив витрины магазина «Азбука вкуса». Таланин держал в руках уже пустую бутылку пива.

– Это не «Магнолия», – сказал я ему.

– Монголия? – спросил Таланин.

– Монголия, хуй с ней.

– Да, не Монголия.

Он посмотрел на меня с такой тоской в глазах, что мне захотелось курить. Я достал сигарету. От первой затяжки продрал кашель.

Таланин подбрасывал в руке бутылку.

– Ебись конем Чингисхан, – сказал он.

– Пойдем еще возьмем?

– Пойдем, – сказал Таланин и выбросил бутылку в мусорку.

– Как у тебя с работой? – спросил Таланин, когда мы вышли из магазина.

– Туго, – ответил я.

– Ищешь?

– Ищу.

– Давай я тебе буду платить?

– Как это?

– Хочу интернет-магазин сделать, вот ты мне и сделаешь и админить будешь, а я тебе зарплату.

– Согласен.

И Таланин платил мне зарплату три месяца. А потом уехал в Индию. Больше я его не слышал и не видел.

Глава 88

Нелли сказала, что ей, конечно, со мной очень хорошо и она меня безумно любит, но в Подмосковье ей ездить надоело. Поэтому либо я до ноября нахожу деньги и снимаю квартиру в Москве, либо мы расстаемся.

– Хорошо, – ответил я на это и почувствовал острое желание куда-нибудь смыться.

В интернете нашел объявление, что в буддийский ретритный центр где-то в еще более глухом Подмосковье, чем мое, требуются карма-йоги. «Пиздец формулировочка», – подумал я и начал гуглить, что это такое.

Оказалось, это те, кто хочет поправить себе карму и бесплатно поработать на благо ретритного центра и буддийской общины.

Карма у меня уже давно погнулась, поэтому я собрал рюкзак, сел на электричку и отправился становиться Буддой.

Меня поселили в импровизированной гостинице в двухместном номере с другим таким же желающим поправить карму. Дима Краснов. Мой ровесник, только раза в два меня больше. Какой-то совсем огромный. Не толстый, именно огромный. Бывают такие люди, которые своим существованием заполнят все возможное пространство. Даже когда он просто говорил, с ним становилось тесно.

Нам поручили покрасить номера в этой гостинице. Времени – месяц. Через месяц должен приехать какой-то крутой учитель, всех просветлит, и никто после смерти в ад не попадет.

Меня это устраивало.

Глава 89

Краснов оказался человеком нервным, но работящим. Каждый раз к обеду он говорил: «Да заебало нахуй все, жрать хочу».

Спорить с ним было невозможно, поэтому работа останавливалась, и я переживал за свою карму. Как она там? Выправляется, нет?

В ретритном центре был главный. Мальчик в обтягивающих рваных джинсах, очочках и с модной прической. Краснов иногда странно на него смотрел и говорил: «Если сюда в ближайшее время не приедут какие-нибудь телки, я его выебу».

Наша связка с Красновым не нравилась мальчику. Во-первых, потому что каждый вечер, как только садилось солнце, мы разжигали костер, жарили шашлык и бухали. Во-вторых, к нам присоединялись все, кто был в ретритном центре, а по плану они там должны были просветляться. Мальчик не понимал, что путь к просветлению тернист и никогда не знаешь, что именно является путем.

– Вы тут поосторожнее будьте, – сказал нам мальчик, когда мы в очередной раз запалили мангал.

– А чо? – спросил Краснов.

– У нас тут женщина сумасшедшая по лесу вокруг забора бродит.

– Зачем? – спросил я.

– Мы ее выгнали. Она с катушек спрыгнула. Но домой она не уехала. Живет теперь где-то в лесу в палатке.