Я буду первым (СИ)

— Мне не ври. Я тебя знаю, как саму себя. Ты за отношения с Кириллом от Платона прячешься. Считаешь его почему-то тебя недостойным. А с Кириллом у вас все так "хорошо", — она даже голосом выделила это слово, — потому что вы на фиг друг другу не сдались.

Я открываю рот, что высказать ей свое возмущение, но она добивает меня.

— Вот, скажи. Ты с ним спишь?

Я молчу, а она продолжает.

— Нет. Потому что ты его не хочешь. Поверь мне, если бы ты его хотела, то ты бы ему уже член сломала, так бы на нем прыгала. С твоим темпераментом.

Я собираюсь высказать ей, что она лезет не в своё дело. И когда и на чьем члене мне начинать прыгать, её не касается. Такие вещи я в состоянии решить сама. Но она подхватывает рюкзак и гордо удаляется прочь. Даже не оглядываясь.

Сама остаюсь на месте, принуждая себя, как ни в чем не бывало, закончить обед. Не хватало еще из-за Иринкиных выкрутасов сидеть голодной. Платошу я, видите ли, обидела!

Но крупицы правды в ее высказываниях есть. Секса между мной и Кириллом — нет. И вот он как раз не против. Это я все время торможу. Нужно переспать с ним, тогда будет ясно, кто и как ко мне относится по-настоящему. Думаю, интерес Платона к моей скромной персоне быстро пропадет.

А вот какими будут отношения с Кириллом после этого знаменательного события, я сказать затрудняюсь.

Я делаю глоток облепихового чая, и тут мне в голову приходит совсем неприятная мысль. Платон и Кирилл — приятели. Причем давно. А что, если вся их заинтересованность мной — это просто игра? Вдруг они поспорили на меня? На что там спорят такие, как они? И то, что Ирина, раньше не совавшая нос туда, куда ее не просят, так рьяно взялась учить меня жизни, настораживает. Может, это все какой-то разыгранный спектакль?

Как бы там ни было, но дурой я выглядеть не хочу.

Мысль, что эта троица морочит мне голову, засела в сознании. Я переговорила со знакомыми, и мне посоветовали установить незаметно программы слежения на телефоны всех, кто меня интересует. Такие программы ведут запись всех разговоров, считывают сообщения. С Ириной это было не сложно. За Кириллом пришлось понаблюдать, что узнать пин-код его телефона и скопировать отпечаток пальца.

Меня не мучила совесть. Совсем. Может, это и плохо. Но если предположить, что мои опасения имеют под собой основание, то какова вероятность того, что кто-то из них троих расскажет мне правду? Мне кажется, что они будут лгать, глядя мне в лицо. Поэтому тут я была солидарна с Сергеем Владимировичем — лучше, если нагну я, чем, если нагнут меня. Давлатов мне открыто говорил, что у нас с ним больше общего, чем мне кажется. И если бы я была парнем, то он бы уже задействовал меня в бизнесе. Я ему на это ответила, что его предрассудки по поводу моей половой принадлежности — глупость.

Теперь мне нужно было добраться до телефона Платона. А для этого нужно было встретиться с ним лично. Этого мне не очень хотелось. Хотя… Временами мне тянуло его увидеть. Но я гнала от себя любую возможность дать слабину.

Доступ и к Платону, и к его телефону появился сам собой. Кирилл уехал в командировку, а Ириска стала меня активно зазывать в клуб. Я согласилась, про себя подумав, что нужно следить за бокалом, а лучше вообще ничего не есть и не пить.

Вопреки моим ожиданиям Хромов не караулил меня на входе в клуб, да и там его тоже не было видно. Собралась неплохая компания. Часть ребят подтянулась из Пирогова. Мы хорошо отдыхали.

Только расслабилась я рано. Когда веселье было уже в самом разгаре, я стала чувствовать себя неуютно. У меня буквально зачесалась спина между лопатками. Я несколько раз оглядела зал, но ничего подозрительного не заметила. Сама себя отругала за паранойю.

Однако сделала это рано. На диван напротив опустился хмурый Платон.

— Весело тебе? — его голос был холоднее Северного Ледовитого океана.

— Да, — невозмутимо кивнула я головой.

— А мне — нет, — теперь в его словах зазвучали нотки сдерживаемой ярости, — Лен, ты зачем это делаешь, а?

Я уставилась на него во все глаза. Было очевидно, что мужчина взбешен до крайности. И явно не длину моего платья собирается обсуждать.

Глава 6

Задушевный разговор у нас вряд ли получится. Но как тогда добраться до его телефона?

— Что именно? — осторожно уточняю.

Совершенно очевидно, что думаем мы по-разному, и, прежде чем начинать отвечать, нужно точно узнать, что он имеет в виду.

Он запрокидывает голову и смеется. Смех только какой-то очень недобрый.

— Я про Кирилла сейчас. Ты зачем с ним трешься?

Категоричный тон заставляет меня закусить удила.

— А что не так?

— Что не так? Ты серьезно? Или ты решила сразу двумя вертеть?

— Платон, я не понимаю смысла твоих претензий. Ты мне кто?

— Значит, никто?

Вопрос задает резко, отрывисто. В глазах плещется ненависть. Его руки, небрежно лежащие на спинке дивана, сжимаются в кулаки. Он тяжело и отрывисто дышит.

Кажется, я что-то делаю не так. Мне нужно усыпить его бдительность. Вместо этого я довела его до белого каления. Еще чуть-чуть и на нем можно будет греть чайник. Или жарить яичницу. Без сковородки.