Я буду первым (СИ)

Что теперь делать? Надо ее домой отвезти. Может, ее уже ищут. Тогда дадут ли мне с ней поговорить? Вряд ли… И захочет ли она сама?

Поэтому везу ее в дом. Там на первом этаже закончили ремонт. Аккуратно достаю из автомобиля, стараясь не разбудить. Она что-то недовольно бормочет во сне. Но не просыпается. Куда ее нести? К себе в комнату? Там пустые бутылки, грязное белье, кавардак. Несу в гостевую спальню. Сначала кладу на диван. Одежда в грязи и сырая. Мне удается снять ее, не разбудив Лену. Ладонь замирает у нее на животе. Ребенок… Наш с ней малыш… Сын. Или дочка.

Хотя чего я ожидал? Мне прекрасно известно, откуда берутся дети.

В памяти всплывают брошенные ею мне в лицо слова: " Я беременна. От тебя. Потому что больше ни с кем не спала!" У меня от ее истерики всё встало в голове на свои места. Не стала бы она меня обманывать. Прямо бы сказала, что я не нужен. И отчитываться передо мной, сколько ей хочется мужиков, тоже бы не стала.

Понял я все чересчур поздно. Не надо было пить. Тогда бы тормоза не сорвало. Еще этот Орлов. Что ему-то надо? Зачем было мне пересылать фото Лены и Миграна? После этого я вообще соображать перестал. Созвонился с Ахмедом, подкараулил ее у дома, сунул под нос платом с хлороформом и запихал в машину. Меня душила такая злоба, что я даже не слышал, что говорила Лена, когда пришла в себя.

Там в промзоне, оставив ее в виде живого товара, я почти сел в машину. В тот момент у меня перед глазами стояли она и Тахаев. И я ее ненавидел. Сильно. За то, что не моя. И не только со мной.

А потом — потом я оглянулся. И увидел чужие мужские руки на ее теле. И ее лицо. Бледное, напряженное. Почувствовал, что попытается освободиться. Добраться до оружия. Чем все закончится? Что если это последний раз, когда вижу ее живой?

Понимание того, что шутки кончились, отрезвило. Заставило вернуться. Но эти ребята — не те, кого можно кинуть безнаказанно. Они стали стрелять. Правда, машина у меня лучше. Вожу я круче. Удалось оторваться. Увезти ее.

Затем последовал удар под дых уже от Лены. Почему не позвонила и не рассказала? Унижаться не хотела?

Что же получается теперь? Макс меня специально провоцировал. Кир соврал. Но тот был в таком состоянии, что сожги кто-нибудь весь мир, он бы сказал " спасибо".

А я, ослепленный ревностью, велся на все это, как на чистую монету. Меня бесило отношение Лены ко мне. Есть я — и сойдет. Нет меня — мир не рухнет. Я не привык к такому. Девушки всегда проявляли настойчивость, старались завладеть вниманием, узнать номер, соглашались на все и сразу. И только с Леной было по-другому. Я не был центром ее мирозданья и все время придумывал за нее вместо того, чтобы спросить.

Укладываю ее в кровать, накрываю одеялом. Пусть спит. Проснется — может, нам удастся поговорить.

Отправляю сообщение на номер Давлатова, что с Леной все в порядке. Сажусь на диван и долго смотрю на спящую девушку. Пока сам не засыпаю.

Просыпаюсь рано. Меня тревожит, что она спит так долго. Наклоняюсь, прислушиваюсь к дыханию. Лицо умиротворенное, грудь в черном лифчике поднимается и опускается в такт дыханию. Хочется поймать сосок ртом и ласкать его, пока девушка не проснется. Однако на это я не решаюсь. Чувствуя себя недостойным. Ухожу на кухню, подальше от искушения.

Включаю кофемашину, но выпить кофе мне не удается. На улице истошно сигналит машина. Выглядываю в окно и вижу, что это машина отца у моих ворот.

Иду открывать. Он выскакивает из автомобиля, едва меня завидев.

— Платон! Где девчонка?! — орет на всю улицу.

— Пап, загони машину. И пошли в дом. Не надо тут орать.

Однако успокаиваться он не желает.

— Где девчонка, я спросил?! Там Давлатов рвет и мечет. Я его таким злым ни разу не видел.

— Перестань кричать, — шиплю я, — Лена в доме. Спит.

Он топает в дом. Я сажусь в его автомобиль, паркую его во дворе, закрываю ворота и захожу домой. Родитель осматривает первый этаж и более-менее успокаивается, обнаружив Лену в одной из комнат. Осторожно прикрывает дверь и на полном серьёзе спрашивает:

— А она точно живая?

— Отец!

— Ты ее зачем похитил? Я еле уговорил Сергея заявление в полицию не писать.

Вот он — момент истины.

— В бордель за границу ее хотел продать.

Игорь Владиленович оседает на кухне на стул.

— Зачем?

— Чтобы проституткой поработала.

На лице отца много разных чувств.

— Зачем? — он никак не может уяснить смысл моих действий.

— Приревновал я ее, — огрызаюсь.

Он сидит некоторое время молча.

— Слушай, я все, конечно, понимаю. От ревности люди с ума сходят. Ну там, сопернику морду набьют. Бабе иногда прилетит. Но продать? В бордель за границу? Падчерицу Давлатова? Ты в своем уме, сынок? А может, тебя мне подсунули в роддоме? Ошиблись, там. Как я мог на свет такого идиота произвести? Надо бы генетическую экспертизу сделать.

Ну, понесло. Хотя, на моей памяти про генетическую экспертизу — это первый раз.

Потом он снова замолкает. И только через какое-то время задает следующий вопрос:

— А теперь — что?

Интересный, конечно. Еще бы я на него ответ знал. Тем более это не все новости на сегодня.

— Теперь… Дедом ты станешь через семь месяцев.