Я буду первым (СИ)

-Я Сергея ждала.

Мне кажется, в таком состоянии я не видел ее ни разу.

-Что-то случилось?

Дина явно не хочет рассказывать.

-Я Сергея жду.

Не собираюсь проявлять излишнего любопытства, однако очевидно, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

У входной двери раздается шум. Мы выходим в коридор, и вижу Давлатова, несущего на руках полуголую Еленку.

-Сергей Владимирович, поставьте меня. Со мной ничего страшного не случилось.

Он опускает девушку на пол. Дина устремляется к ней.

-Дочка, как же я испугалась!

Лена замечает меня и говорит:

-Мам, пойдем наверх.

Они уходят.

Давлатов обеспокоенно провожает их взглядом, потом спрашивает у меня:

-Тебе что нужно?

-Расписаться на документах. Срочно.

-Нашел время. Ладно, в кабинет пошли.

-Да что произошло?

Уже в кабинете дядя отвечает:

-Приятель твой совсем свихнулся. Лену похитил и в какой-то притон хотел продать. Только у нас с его отцом все наладилось. И вот - на тебе! С чего только, никак не могу понять. Ты, случайно, не знаешь?

Я с трудом перевариваю информацию. Мне не верится в то, что слышу. Платон? Лену? В притон? Это не укладывается в голове. И я все жду, когда Давлатов скажет, что это шутка. Но он не говорит. И хотя дядя не назвал имени, я уверен, что речь идет о Хромове.

И причину, по которой он так поступил, я знаю. Мне бы промолчать. Но чувство вины не дает. Я не думал, что моя злость на весь мир материализуется и почти приведет к беде. Честно, я вообще не думал. В тот момент спирта в моем организме было больше, чем моей собственной крови. И оттого, что у Платона и Лены все может получится, нутро сводило от зависти. Недостойно. Низко. Подло. Я сам от себя не ожидал такого поступка. Но сделал.

-Это я виноват. Платон прилетал ко мне на Ямайку. Ему кто-то наплел, что Еленка мутит и со мной, и с ним. А он последнее время на ней повернут. Я ему соврал. Сказал, что она ко мне в больницу приходила и я там с ней... Короче, что мы там чпокались.

После этой фразы мне прилетает хороший такой подзатыльник, от которого я втягиваю голову в плечи, не в силах поверить, что он меня ударил. Он никогда не поднимал на меня руку. Ни разу.

-Вы вообще, что ли, с ним из одного дурдома? Кир! Ты же знал, что он с ней! Зачем ты эту ахинею выдумал?

Я не знаю, как ему объяснить.

-Ты... Кир... Ты его зачем-то спровоцировал. Он натворил всю эту хрень. А если бы он не передумал? Оставил ее у этих зверей? Беременную? М-м-м? Если бы ее изнасиловали, изуродовали, убили? Что бы было тогда? Ты как потом бы ее матери в глаза смотрел?

Я открываю рот, чтобы сказать хоть что-то. И тут же его закрываю. Мне нечего ему ответить.

-Проваливай, Кир. И какое-то время не попадайся мне на глаза. Лене я не буду об этом рассказывать. Мне кажется, это будет для нее чересчур. Но чтоб возле нее я тебя не видел. Совсем.

Встреча закончена. Продолжить мозолить ему глаза сейчас - это самоубийство.

Самое скверное - это то, что дядя прав. Все, что он сказал, могло случиться с Еленкой. С ее характером она бы не смирилась с ловушкой, в которую попала. Попыталась бы вырваться. И... Чем это могло закончиться, даже представить страшно. Я не хотел, чтобы так получилось. Разве мог я предполагать, что Платон настолько слетит с катушек?

Мог. И должен был. Тогда там в алкогольном дурмане мне была безразлична судьба Лены, Платона, да кого угодно. Я упивался своим горем, не сознавая того, что вырос и что сам отвечаю за свою жизнь. Да, мне было очень тяжело из-за того, что Саша стала чужой женой. Но это ее выбор. Мне же нужно было сделать свой. Вместо этого я внес хаос в жизни близких мне людей.

Надо поговорить с Платоном. Сказать ему правду.

Остаток дня я трачу на то, чтобы разыскать его. Это оказывается непростой задачей. Справляюсь я с ней лишь вечером.

В свете уличных фонарей Хромов сидит на сырой лавке на детской площадке. Конец марта, мокрый мелкий снег, подмораживает.

Платон в расстегнутом пальто сидит и разглядывает карусель.

Увидев меня, едва заметно морщится, но молчит.

В нашей ситуации какие-то обычные фразы кажутся лишними.

-Я соврал, - абсолютно уверен, что он поймет меня без дополнительных разъяснений.

-Я знаю, - отвечает он мне и долго смотрит на меня равнодушно.

Признаюсь, я ожидал от него другой реакции. Но не безразличия.

-Тебе всё равно? - пытаюсь я понять бывшего приятеля.

-Нет, Кир, мне не всё равно. Но что я должен сделать, по-твоему? Убить тебя? Разве это поможет мне вернуть Лену? Я слишком долго злился. На нее. На тебя. На всех вокруг. А виноват во всем сам. Только я. Вместо того, чтобы беречь - я старался уничтожить. Вместо того, чтобы любить - я ненавидел. И в итоге... В итоге я не знаю, как быть сейчас. Как сделать так, чтобы она простила. Потому что сам себя, навряд ли, прощу. Это ж надо все так бездарно просрать...

Он криво усмехается.

-Каждый из нас останется с тем, что натворил. Пока.

Он поднимается и не спеша идет к подъезду.

Потом поворачивается и задает вопрос:

-А с чего Орлов говорил, что в больнице видел, как вы целуетесь? Вы с ним договорились?

-Орлов? Я не знаю, почему он вдруг наплел эту чушь. Я с ним ни о чем не договаривался.