Я буду жить, Мама!

– Наталья, у вас все хорошо? Спрашивайте, что вас волнует, мне не сложно, я переведу, – обратилась участливо медсестра ко мне.

– Хорошо, спасибо! Вы же слышали, о чем я спрашивала врача, переведите ей еще раз, – стала немного успокаиваться я. Та утвердительно кивнула головой и обратилась к специалисту.

– Вы понимаете, что она привыкла, когда врач говорит о проблеме, предупреждает о необходимости того или иного анализа, более того, объясняет, для чего назначаются те или иные лекарственные средства, – продолжала говорить медицинская сестра из американского госпиталя. И по мере того, как она говорила, кореянка смотрела на нее с удивлением, затем, переводила взгляд на меня, с таким выражением, словно видела перед собой инопланетное существо.

Вот что значит разный менталитет. Именно в такие моменты понимаешь, в чем различие между народами. В корейской больнице не принято обсуждать свои действия с пациентами. Попал туда, все, ты во власти людей в белом. Молчи, и не задавай глупых вопросов. Всякие там психологические моменты, связанные со страхами и переживаниями их не интересуют. Они – воины с болезнями! Им не до разговоров! Они – Боги! Но только не сегодня! Плевать мне хотелось на их привычный порядок и правила. Долой все недомолвки! Я категорически потребовала, чтобы раскосая воительница в белом халате спустилась на Землю и нашла способ, все же пообщаться со мной. Та, закатывая глаза, начала нехотя меня посвящать в свой волшебный врачебный ритуал. Дело пошло. Границы между менталитетами были стерты! Девушка мне что-то попыталась сказать, но я на не разобрала ее английский.

– Когда придет мой врач? – спросила я.

– Я и есть ваш врач! – ответила та, на еле понятном английском языке, чем ввела меня окончательно в ступор.

Врач что – то говорила на корейском языке и, выслушав речь, медсестра вновь повернулась ко мне и сказала, – у вас околоплодных вод всего два сантиметра. Еще нужно сдать анализы на инфекцию. После этого смогут определить все возможные риски.

– Скажите, почему врач говорит, что это «nogood»? О чем речь? – спросила я медсестру. Та, как мне показалось, немного смутилась, и ответила, что специалист говорит об околоплодных водах. Я засомневалась в правдивости слов, но как же мне хотелось, чтобы именно так все и было. И я свято верила в эту ложь.

– Пусть она скажет, сколько у нее было подобных случаев и каков процент, в такой ситуации, сохранения ребенка? – не унималась я. Мне нужно было больше доказательств, что врач знает свое дело.

– Наталья, шанс всегда есть. Нужно сейчас просто довериться специалистам. Я со своей стороны постараюсь донести до них, как правильно с вами контактировать. У них ведь здесь не принято ничего обсуждать с пациентами. Но не переживайте, вы так. Это действительно очень хорошая больница и медперсонал здесь весь с высокой квалификацией и знает свое дело, – сказала медицинская сестра.

– Но ведь она такая молоденькая, прямо юная девочка. Мне нужен гинеколог постарше, с опытом, – не успокаивалась я.

– Наталья, не беспокойтесь, ваш лечащий врач придет на осмотр завтра утром. Этот специалист возьмет все необходимые анализы и будет следить за вашим состоянием.

– Хорошо, поняла, – я, наконец, выдохнула и успокоилась. После предварительного осмотра меня отвезли в палату. Чуть позже приехал Дэниель. Меня не оставляли мысли о том, чтобы покинуть эту больницу и переехать в другую, которая находилась в Сеуле в полтора часа пути.

Об этом незамедлительно я и сообщила мужу:

– Дэниель, я хочу, чтобы ты меня перевез в католическую больницу в Сеуле, там уж точно они настроены на сохранение ребенка и мне здесь не нравится.

– Натали, мы не можем туда переехать, по той самой причине, что у них нет специального оборудования, в случае, если понадобится тебя оперировать. И нет возможности оказать квалифицированную помощь малышу после его рождения. Если вдруг что-то пойдет не так, то перевозить тебя вновь будет очень опасно, – объяснил мне Дэниель. Мы решили этот вопрос больше не поднимать.