Я бы тебя не загадала

– Что?! – поднимает голову, взгляд на поражение. – Думаешь, лишил девственности, теперь герой? Пытаешься играть в ответственность? Пошел ты знаешь куда? – она толкает меня в грудь, отклоняясь назад.

Играть в ответственность? А она тогда во что играет? Что за приступ крутости и пофигизма? Может трахнуть ее еще разок, чтобы хоть горланила не просто так?

– Да успокойся ты! – усиливаю хватку, стараясь обезвредить гранату в своих руках. – Какая к хренам жалость? Совсем рехнулась? Сначала ревешь, потом орешь. Может объяснишь, в чем дело?

– Ни в чем! Я просто хочу домой!

– Да я тебе не запрещаю. Хоти сколько влезет, но из квартиры ты не выйдешь, пока я тебе не разрешу, или пока ты не расскажешь, что с тобой происходит? Я так плох в постели? Тебе не понравился секс? Было слишком больно? В чем, черт возьми, дело, Аня?! Хватит сводить меня с ума!

Ого… Давно я голос так не повышал. Довела-таки, мелкая сучка.

– Нет… – Аня опускает голову, голос хрипит и становится тихим, как шелест листьев. – Все было… Я не знаю, как объяснить. Даже лучше, чем я думала, но… Что теперь? Ты получил то, что хотел. И мне просто хочется уйти, прежде, чем ты попросишь меня это сделать, ведь тогда я буду чувствовать себя еще большей… – переводит дух, и я не мешаю ей, потому что хочу знать, что внутри этой маленькой чернявой башки. – Шлюхой.

– Эй, эй, – поддеваю пальцем ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза. – Это еще что за прикол? Шлюхой? А я что предложил тебе деньги за ночь или пообещал навороченный гаджет? Аня… Мы это сделали, потому что оба хотели. Разве нет? Что в этом плохого? Откуда такие идиотские рассуждения? Какого хера ты о себе такого мнения? Или обо мне? По-твоему, я сплю только со шлюхами? Или все девушки, занимающиеся сексом, шлюхи?

– Я…

– Стоп! Я сейчас говорю, а ты запоминаешь. Поняла?

Аня пытается отвернуться, но я удерживаю ее за подбородок двумя пальцами и наклоняюсь к лицу:

– Если два человека занимаются сексом по обоюдному согласию и с удовольствием, то это нормально. Секс – это чистое наслаждение, а когда к нему подключается насилие, деньги, материальные блага, выгода и прочая вонючая мишура, тогда он становится извращением. Запомнила?

Аня хлопает ресницами, ощущаю, как горят ее ладони на моей груди.

– Не слышу ответа, малышка. Запомнила?

– Ты говоришь только со стороны парней.

– Я говорю это со всех сторон.

– Да?! Вы, когда просто видите девушку в короткой юбке, уже думаете, что она шалавень. Разве нет?

– Можно быть доступной в любой одежде и неприкосновенной даже голой. Это зависит от личности, а не от тупых стереотипов. Тебе не похер, что о тебе думает кто-то? Ты сама должна знать, кто ты, чего хочешь и чего достойна.

– Может быть мне не похер, что обо мне думаешь ты! – Аня так резко дергается, бросая в меня словесную бомбу, что ей удается вырваться.

Она отходит назад, сжимая в кулаках полотенце на груди. Если бы она знала, что я о ней думаю и что хочу сделать, то побежала бы писать заявление в полицию. Прямо сейчас…

– Ты из-за этого расплакалась?

В синих глазах вновь появляются слезы. Черт! Где мне взять столько сил, чтобы выдержать это? Будь здесь любая другая девушка, то она бы уже пошла нахер. Еще полчаса назад.

Уверенно приближаюсь к Никитиной и обнимаю, отрывая от пола. Я не знаю, что сказать. Не умею говорить о таких вещах, поэтому целую малышку, не закрывая глаз. Впиваюсь в припухшие соленые губы, заявляя о своих правах. Вижу, как ее веки опускаются, дрожат мокрые ресницы, и…

Она отвечает с таким облегчением и отчаянием, словно только этого и ждала. Тут не нужны слова. Без них все понятно. Мне точно. Я не могу отпустить ее. Не хочу прогонять. Иногда, конечно, мне хочется ее хорошенько встряхнуть, чтобы вправить мозги, но в остальное время…

Хорошо, что ей есть восемнадцать. Меня бы точно посадили.

Двигаюсь вместе с Аней по комнате в сторону кровати. Ставлю на ноги и стягиваю полотенце. Глажу обнаженную спину, поясницу, ягодицы. Чувствую нежность ее кожи, мурашки и легкую дрожь.

– Никита, – задыхаясь шепчет Аня, – не уверена, что выдержу еще один…

– Ш-ш-ш… Я знаю. Мы попробуем кое-что еще. Тебе понравится, если ты перестанешь думать, анализировать и стесняться.

Я все еще голоден, но это лайтовый голод, как в ожидании десерта, после основного блюда. Теперь я, наверное, смогу быть сдержаннее, чтобы до конца насладиться каждым моментом, а не сорваться с цепи. Но это не точно.

Подталкиваю Аню к постели и помогаю лечь. Занимаю место рядом, хватаю ее ладошку и опускаю ниже живота:

– Видишь, как я хочу тебя? Что ты делаешь со мной? Будь смелее, малышка. Сейчас здесь только мы. Все, что происходит, касается только нас. Нет правильного или неправильного. Только то, чего ты хочешь. Так скажи мне, чего? Или покажи…

Аня пододвигается ближе и прижимается ко мне, целуя губы. Влажные волосы щекочут кожу. Она пахнет моим гелем для душа, но все равно дурманит своим собственным запахом. Гребанная токсикомания уровень второй… Аня отклоняется и забирается рукой мне в боксеры. В глазах восторг, на губах хитрая улыбка.